Владимир Брюханов - Заговор против мира. Кто развязал Первую мировую войну

Едва ли прочный мир был достижим и при любых иных альтернативах его политике. Франция была врагом и оставалась им. Смягчило Францию много позже только двукратное поражение 1914 и 1940 годов, приведшее к полному краху – фактической утрате французами государственного сувернитета, из чего их извлекли извне посредством невероятного политического трюка: в 1945 году победители приняли в свое число Францию, не имевшую на то никаких моральных прав. Только теперь французы навсегда успокоились в отношении реванша.

Разумеется, никакой эквивалентной меры невозможно было придумать немцам в 1870 году. Следовательно, им оставалось только готовиться к новой войне с Францией, к чему они сразу же и приступили под руководством Бисмарка – и тут, на наш взгляд, претензий к нему нет и быть не может.

Но вот в преддверии предстоящей войны нужно было озаботиться и о достойных союзниках, и о том, чтобы таковых не оказалось у Франции – тем более, что самая опасная коллизия, какая могла сложиться к будущей войне, была очевидна уже в 1871 году.

В апреле 1871 Бисмарк получил от своего начальника Генштаба генерал-фельдмаршала Х.Мольтке-Старшего меморандум, в котором черным по белому было начертано: « опаснейшим испытанием для существования молодой Германской империи была бы одновременная война ее с Россией и Францией, и так как возможность такой комбинации не может быть исключена, то следует заблаговременно принять в расчет средства для обороны в таких условиях » [61] А.М.Зайончковский. Первая Мировая война. СПб., 2000, с. 35. .

И что же предпринял Бисмарк в предвидении этой опасности?

С начала XVIII по конец XIX века все в Европе успели повоевать против всех остальных по нескольку раз. Не были исключением в этом смысле и отношения Пруссии с Россией: в 1760 году русские даже взяли Берлин. Но с тех пор отношения России с Пруссией, а затем и с Германией складывались значительно более благополучно, нежели с иными великими державами: с Англией, с Францией, и даже с Австрией дело до столкновений доходило гораздо чаще. Причиной такой относительной гармонии стали не только изощренные расклады дипломатических пасьянсов, но и установившееся взаимопонимание между сторонами: ведь Россией правили по существу те же люди, что и Германией.

Упоминавшийся Николай I был женат на родной сестре упоминавшегося Вильгельма I, и они были близкими и доверительными друзьями с юности. Почти столь же близкие отношения связывали Вильгельма I с его племянником Александром II. Да и с другими многочисленными тогда германскими дворами российская монархия была связана теснейшими родственными узами: все цари, начиная с несчастного Петра III и кончая еще более несчастным Николаем II, были женаты на немецких принцессах; единственные упомянутые исключения – датчанка замужем за Александром III и вторая жена его отца, так и не ставшая царицей, происходившая из древнерусского княжеского рода.

И на более низких этажах и политического управления России, и ее культурной и деловой жизни значительную роль играли выходцы из Германии (в меньшей степени – и из других европейских стран), которые приобщали русских в XVIII столетии ко всем достижениям европейской цивилизации.

В XIX веке просто не могло быть таких коллизий, какие, например, беспрерывно приключались с Гитлером, вовсе не понимавшим ни русских, ни англичан, а потому влезавшим в ситуации, самые неожиданные для него самого! И все же после 1871 года почти идиллическое взаимопонимание руководителей России и Германии стало трещать по швам !

Пожалуй, первый шаг в этом направлении совершил Александр II, хотя в 1870 году он искренне переживал за Пруссию и желал ей победы, и, что немаловажно, извлек из этой победы немалую пользу для России.

У России были собственные внешнеполитические проблемы, и первейшей из них была проблема Проливов – Босфора и Дарданелл.

До середины XVIII столетия Черное море (в совокупности с Азовским) в течение веков оставалось внутренним морем Турции, владевшей всеми его берегами. Постоянное противоборство с Россией к северу от Черного моря склонилось, однако, в пользу последней. При Екатерине II Россия закрепилась на всей линии побережья от устья Днестра до Таманского полуострова (включая Крым и все берега Азовского моря). Не за горами, казалось бы, был и захват Проливов и Константинополя: недаром Екатерина назвала своего второго внука Константином – с явным прицелом на возведение его на восстановленный трон Византийских императоров. Возможно, что в конце царствования великой императрицы для этого не хватило совсем немногих дополнительных военных усилий. Во всяком случае, все эти заботы представлялись тогда чисто двусторонними проблемами многонациональной Турции и интенсивно растущей и развивавшейся России, не затрагивавшими ничьих иных кровных интересов. Но ситуация радикально изменилась в ходе Наполеоновских войн.