Александр Широкорад - Россия на Средиземном море

Как только русские овладели горой Святого Сергия, Сенявин использовал эту высоту для бомбардировки Дубровника. Он выехал на место, выбрал позиции для батарей и 8 июня приказал поднять на гору орудия. Пятьсот матросов втащили на гору два медных единорога, стрелявших 48-фунтовыми ядрами и бомбами и весивших по 87 пудов каждый. Также были подняты две 24-фунтовые карронады и три сухопутные мортиры. Броневский пишет, что батареи действовали «весьма исправно, так что каждый выстрел причинял вред неприятелю».

Населению Дубровника, сильно выросшему за счет беженцев, грозил голод, так как мельницы находились в занятом русскими Брено, а все запасы хлеба конфисковали французы. К тому же русские еще 6 июня перерезали водопровод, снабжавший город. В Дубровнике были цистерны с запасами пресной воды, но французы, опасаясь длительной осады, установили для населения самые скудные нормы выдачи воды. Русские суда не позволили французам подвозить воду и с острова Марка.

Через несколько дней после начала осады Дубровника по городу поползли слухи, что если французы не капитулируют, то Сенявин возьмет город штурмом и отдаст его в руки черногорцев. Тогда рагузинская знать стала осторожно намекать Лористону на необходимость прекратить сопротивление и сдать город русским.

Казалось бы, капитуляция Дубровника неминуема. Но в этот момент престарелый посол в Австрии А.К. Разумовский направляет Сенявину предписание очистить Котор. Однако, ознакомившись с оным предписанием, Сенявин решил не отказываться от своих планов и не ушел из Которской области. Прибывшим австрийским представителям Дмитрий Николаевич заявил, что отказывается «приступать к исполнению царской воли», так как Александр I принял решение о сдаче Котора до того, как французы нарушили нейтралитет Рагузинской республики и захватили Дубровник. Лористону, который узнал о приказе Разумовского и послал к Сенявину парламентера, было указано на «неправильность вторжения» в нейтральную Рагузинскую республику «в то время, когда производились переговоры об отдаче Бокка-ди-Каттаро».

Население Которской области не без ведома Сенявина отправило депутацию в Петербург просить Александра оставить русские войска в области. Еще до того, как депутация отбыла из Котора, 16 июня, Сенявин сам обратился к императору с просьбой отменить присланный Разумовским приказ о передаче Котора.

Несмотря на то что исполнение этого приказа Сенявину удалось задержать, вреда от него вышло много. Под действием слухов о предстоящем уходе русских большая часть черногорцев и бокезцев, воевавших под Дубровником, разошлась по домам, а боеспособность немногих оставшихся сильно упала.

Французы были хорошо осведомлены о ситуации в лагере русских. Не имея возможности помочь осажденному Дубровнику по морю, генерал Молитор с тремя тысячами солдат вступил на турецкую территорию и зашел русским в тыл.

Историк А.Л. Шапиро пишет: «Навстречу Молитору Вяземский послал две роты егерей под командованием капитана Бабичева и остатки черногорских и бокезских войск. Эта небольшая группа должна была задержать французов у границы на пять – шесть часов и дать главным силам возможности отойти от Дубровника в направлении на Цавтат – Котор. Но так как черногорцы и бокезцы, посланные навстречу Молитору, продолжали расходиться по домам, задержать противника у турецкой границы не удалось. Две роты Бабичева бились с большим упорством, но вынуждены были уступить превосходящим силам противника и отойти к Цавтату.

Французы овладели редутом и высотами, командующими над дорогой Дубровник – Цавтат, загородив таким образом путь, по которому должны были отходить главные силы русских войск. Вяземский решил было с боем пробиваться к Цавтату, однако отказался от этого намерения, учитывая, что Лористон сможет выйти из крепости и ударить ему в тыл. Было решено отвести войска в порт Кроче и посадить их здесь на суда.

Колонны русских войск скрытно, лощинами, стали продвигаться к месту посадки на суда. А в это время батальон егерей и рота мушкетеров под командованием майора Велисарова открыто двигались по дорогам, ведущим к Цавтату, вводя таким образом в заблуждение Лористона и Молитора. Благодаря скрытности движения колонн и искусному маневру Велисарова отход русских войск остался незамеченным для противника.

Эвакуация русских войск проходила быстро и в полном порядке. «Наши, – пишет Сенявин, – стали в ордере баталии, откуда… начали амбаркироваться с правого фланга. Прочие примыкали направо вольным шагом». Руководивший амбаркацией (посадкой войск на суда) командир «Уриила» Быченский доносил, что погрузка на гребные суда началась в 19 час. 45 мин., а к 21 часу 30 минутам около трех тысяч русских солдат и черногорцев были сняты с берега. Быченский добавляет, что в течение этого времени войска «ни одним выстрелом от неприятеля не были обеспокоены». Лишь когда главные силы заканчивали погрузку, Молитор понял, что напрасно ждет русских на дорогах, ведущих в Цавтат. Он решил двинуться в сторону Кроче и выделил войска, чтобы атаковать отряд прикрытия. Но отряд этот метким огнем и штыковым ударом отбросил французов и, отразив атаку противника, благополучно погрузился на корабли.