Зардушт Ализаде - Конец второй республики

Еще не избавившись от страха перед интернациональным большевизмом, мы встречаемся со страхом перед национал-большевизмом. Наш народ только начал избавляться от ига диктатуры, но столкнулся с опасностью новой диктатуры по-фронтистски. Специально подученные люди уже встречают «нового лидера» горячими аплодисментами. А потом… смотрите историю.

Члены коллектива авторов Программы и Устава, Координационного Совета Временного Инициативного центра и Правления НФА, кандидат исторических наук Юнусова Лейла Ислам гызы и кандидат филологических наук Ализаде Зардушт Мамед Мубариз оглу.

20 декабря 1989 года.»

В тексте «Специального бюллетеня» несколько раз употреблены слова «известная сила» и «известный регион». И тогда, и сейчас в Азербайджане всем понятно, что под этими словами подразумевается трайб нахчыванцев и арменистанцев. Просто летом 1989-го года академик Бунядов в бакинских газетах напечатал статью, в которой назвал ереванских азербайджанцев сокращенно «ераз». Это словечко было воспринято народом как прием ЦК КПА по расколу народа и оценивалось как антинародное. Со временем настроение народа изменилось, слово стало обиходным, хотя и сомнительным и постыдным. Из-за этой позиции ЦК внутри Фронта невозможно было говорить об объективно существующей местнической солидарности людей, собравшихся вокруг Абульфаза Алиева. Из этой среды с не меньшим успехом изгонялись честные и патриотичные нахичеванцы и арменистанцы.

В ноябре-декабре 1989-го года Иса Гамбаров выдвинул коварное объяснение событий в НФА. По его версии, в НФА существуют радикальные левое и правое крыла, которые расшатывают организацию, и более многочисленный умеренный «либеральный центр» во главе с Председателем и его верным учеником Исой Гамбаровым. То, что главным разрушителем демократического потенциала НФА является сам Председатель, Иса скрывал, надеясь на то, что получит возможность контролировать его, а через него — мощный и организованный трайб. Насколько верны были его расчеты, показала история.

Тем временем к апогею подходила кампания по свержению первых секретарей райкомов партии, верных лично Везирову. Из Джалилабада поступили тревожные известия. Местное отделение подряд насильственно свергало первых секретарей райкома партии.

В доме, где я живу, моим соседом по этажу, но в другом, соседнем блоке, был Годжаманов Алескер. Бывший научный работник, кандидат сельскохозяйственных наук, Годжаманов перешел на партийную работу, последнее время работал, как я слышал, первым секретарем Масаллинского райкома партии. У нас было шапочное знакомство, просто здоровались. В один из декабрьских дней, когда я утром вышел из своего блока, увидел Годжаманова прогуливающимся по двору. Как всегда, поздоровавшись, я собрался пройти мимо к своей машине, но он остановился и заговорил:

— А я специально вас ждал. У меня к вам разговор.

— Слушаю вас, Алескер муэллим.

— У меня проблемы с вашей организацией в моем районе, в Джалилабаде. Я назначен туда совсем недавно, до этого работал в Масаллы и был доволен местом своей работы. Однако меня вызвал первый и приказал, чтобы я перевелся в Джалилабад. Я вынужден был подчиниться. Хотя слышал, что моего предшественника, Беюка Агаева, НФА просто выгнал из района силой. Приехав в Джалилабад, и пройдя все необходимые партийные процедуры, я вызвал к себе руководство районного отделения НФА. Я им откровенно сказал, что не рвался работать в их районе, но я обязан выполнять поручения ЦК партии. Сказал, что симпатизирую борьбе НФА за Карабах и реформы. Готов отдать распоряжение районной типографии отпечатать любое количество Программы и Устава НФА. Отдам указание, чтобы не препятствовали их работе с трудовыми коллективами в райцентре и селах. Они имеют право проводить митинги в любое время и в любом месте, но я прошу их просто ставить меня в известность за день до митинга. Я готов сотрудничать с ними в сборе денег, в заготовке дров и продовольствия для азербайджанских сел Карабаха. Они выслушали меня и потребовали, чтобы я подал в отставку. Когда я спросил причину подобного их требования, они ответили, что хотят первого секретаря райкома партии «из местных». Я прошу вас поговорить с вашими коллегами в руководстве НФА. Для меня сейчас просто невозможно написать заявление об уходе работы с мотивацией: требование НФА. Это не законно и абсурдно.

Я обещал своему соседу узнать об этом деле. На Правлении я спросил, кто курирует Джалилабад. Оказалось, это был Панах Гусейнов. Когда я заговорил с ним о незаконных и противоуставных действиях джалилабадских фронтистов, у Панаха на лице прорисововалась плотоядная улыбка, и он отрезал: