Зардушт Ализаде - Конец второй республики

На следующем заседании Правления я не заметил решимости сделать какой-либо шаг для того, чтобы остановить процесс фактического переворота во Фронте. Более того, Иса Гамбаров предложил объявить выговор Неймату Панахову и мне. Я удивился: «Мне то за что? За то, что имею смелость призывать к соблюдению Устава? Выступаю против насилия и провокаций?» Иса ответил, что мои постоянные перебранки с Нейматом Панаховым наносят ущерб НФА, что я завидую популярности рабочего лидера. Это уже было верхом лицемерия. Иса методично ставил меня на одну доску с провокатором и агентом. Я предупредил Правление, что не соглашусь с этим решением и начну апеллировать к рядовым фронтистам. Иса знал силу моих сторонников и понял, что провоцировать меня на открытое противостояние с Правлением не стоит. Видимо, пока ему достаточно было конфликта между мной, Председателем и его трайбом.

В Москве, в ВС СССР, наконец, приступили к обсуждению вопроса Нагорного Карабаха. ВС СССР не мог бесконечно игнорировать решение ВС Азербайджана об отмене КОУ НКАО. Кроме того, бессилие и вредность КОУ были столь очевидны, что стало необходимо что-то предпринять. Правление командировало в Москву Тофига Гасымова и Хикмета Гаджизаде лоббировать интересы республики. В Москве они встречались с депутатами из Прибалтики, членами Межрегиональной Депутатской Группы, вели открытый торг. Чего хотят прибалты взамен поддержки решения об отмене КОУ НКАО? Ответ прибалтов был ясен: им нужны голоса азербайджанских депутатов при голосовании проекта о предоставлении им экономической независимости в составе СССР. Им не хватало голосов, и они опасались за судьбу голосования. Хикмет и Тофиг переговорили с нашими депутатами, объяснили им ситуацию и те согласились поддержать прибалтов, несмотря на приказ союзного руководства провалить эту инициативу. Опасение перспективы возвращения в Баку с клеймом людей, по вине которых Аркадий Вольский с его командой остались в Карабахе, пересилило традицию слепого послушания ЦК КПСС.

Хикмет и Тофиг также предупредили нас, что на позицию депутатов из фракции МДГ негативно влияет прекращение работы железной дороги. Они просили не допускать забастовку на Азербайджанской железной дороге. На заседании Правления 24-го ноября в «Азнефтемаше» спор разгорелся именно из-за этого вопроса. Я уже понимал суть трупоедской логики группы Абульфаза Алиева — Этибара Мамедова — Неймата Панахова — Рагима Газиева. Чем хуже для Азербайджана, для Карабаха, для народа — тем хуже для Везирова — тем лучше для этой группировки, тем больше причин для атаки на первого секретаря, его свержения. Вот почему, когда огласили просьбу Тофига и Хикмета, Этибар Мамедов и Неймат Панахов резко потребовали объявить общереспубликанскую забастовку, включая и железную дорогу. «Но это нанесет ущерб нашим интересам во время обсуждения вопроса Карабаха в Москве» — наивно пытались члены Правления объяснить ситуацию двум «радикалам». Но они упорно настаивали на принятии решения Правления, которое включало бы и забастовку на железной дороге. Как бы то ни было, при голосовании они остались в меньшинстве. Неймат Панахов был в бешенстве, он опять пустился в рассуждения об агенте КГБ Зардуште Ализаде и агенте Армении Лейле Юнусовой. Говорил он, как всегда, долго, обращаясь к себе в третьем лице. Профессиональный лжец, но неглубокий человек, он пытался применить на Правлении один из своих дешевых приемов:

— ЦК дашнакской партии в Париже получает информацию о секретах НФА через полчаса после наших заседаний.

— Как же мы счастливы, — издевательски ответил я, — как хорошо работает разведка НФА, которая информирует Неймат бея об утечке наших секретов в Дашнакцутюн.

Неймат растерялся. У него были нелады с элементарной логикой. Я спросил членов Правления:

— И долго вы намерены терпеть все это?

Они молчали. Я видел, чувствовал, как они боятся. Члены Правления НФА боятся!

— Слушай, Неймат, а не мог бы ты повторить свою речь завтра на митинге?

— Конечно, могу!

— Так скажи это все завтра на площади Азадлыг, перед всем народом.

— А что ты скажешь? — спросил он удивленно.

— Ничего. Меня на трибуне не будет. Я буду слушать тебя внизу, вместе с народом.

Этибар пригрозил, что откажется вести митинг, если Правление не отменит свое решение. Я предложил Правлению поручить ведение митинга Исе Гамбарову. Мое предложение приняли. Этибар сообщил, что он на этот митинг не придет вовсе, и ушел.