Зардушт Ализаде - Конец второй республики

Хотя депортация армянских сел не оказала влияния на решение Левона Тер-Петросяна не подписывать новый союзный договор, именно операция «Кольцо» стала новым оружием в руке армянских экспансионистов в информационной войне против Азербайджана.

Весной 1991-го года НФА провел очередную, 4-ю конференцию в Круглом зале АН. В качестве гостей пригласили представителей некоторых партий. Фронтистов с мест волновал один вопрос: о власти. Что нужно сделать для прихода к власти? Но время было неопределенное, перспектива прихода к власти казалась нереальной. Фронтисты, ставшие членами ВС, почти ничего не получили, кроме жалких депутатских десяти рублей. Ни одно предложение Демблока не принималось. Коммунистическое большинство полностью блокировало их инициативы, а когда некоторые из фронтистов пытались взять нахрапом и, по старой памяти, пугать «партократов», то часто получали отпор от таких оппонентов, которые не уступали, а порой даже превосходили их во владении языком улицы. В ВС уже все знали, что «гордость» фронтистов депутат Искандер Гамидов бегал и прятался от разъяренного депутата Фуада Мусаева за дверьми. Поэтому никто не скрывал пренебрежения к меньшинству, казалось, на пять лет обреченному быть в оппозиции. Доля власти, выделенная в ЦК КПА представителям НФА, оказалась фикцией, миражом: не было толпы обожателей, не могло быть и речи о митингах в условиях «ЧП», следовательно, терялась возможность разжигать толпу, будоражить ее воспоминаниями о старых и новых обидах, давать вдохновляющие обещания.

Вот в такой ситуации почти в каждом выступлении на конференции звучал вопрос: что делать? Каждый оратор, описав горестное положение своей районной организации, настойчиво ставил этот вопрос перед лидерами НФА. Им же нечего было отвечать, пустые и многозначительные фразы уже не удовлетворяли осмелевших фронтистов, переставших после 20-го января видеть в лидерах НФА безупречных героев и мудрецов.

Эльчибей упорно отмалчивался, но в какой-то момент молчание стало наполняться смыслом: вождю нечего сказать народу. Тогда он вынужден был подняться и начать выступать. Сославшись по некоторым своим умозаключениям на некие «турецкие газеты», Абульфаз Алиев по сути вопроса заявил своим изголодавшимся по высшей истине последователям, что «на этот сложный вопрос способен ответить только целый научно-исследовательский институт». Фронтисты приуныли. Их, и без того слабые, надежды таяли.

Сразу после него на трибуну взошел председатель социал-демократов Араз Ализаде. Он прямо заявил, что политический лидер, не способный ответить на элементарный вопрос о тактике и стратегии возглавляемой им организации, должен уйти со своего поста. Что касается того, чем следует заняться азербайджанской оппозиции, то на этот вопрос может быть только один ответ: не повторять трагических ошибок периода первой республики 1918–1920 годов, добиваться национального примирения и согласия всех политических сил по важнейшим вопросам строительства национального государства, создать теневой кабинет, мобилизовать интеллектуальные силы республики, разрабатывать конкретные программы действий различных министерств и комитетов в первые месяцы и годы независимости. Нельзя допустить повторения трагического опыта АДР, когда за 23 месяца поменялись пять правительств.

Фронтисты выслушали все это без видимого интереса. Все что говорил Араз, было для них абстракцией. Им важно было услышать главное: когда можно начинать митинги и штурмовать вершины власти?

Заручившись публичным согласием верхушки компартии, НФА и интеллигенции, Муталлибов решил пойти на штурм должности «всенародно избранный президент». Был дан старт президентской избирательной кампании.

Естественно, что главным оппонентом коммуниста должен был стать «демократ» из НФА. К этому времени Этибар Мамедов растерял почти все свои опоры внутри НФА. С ним приключилась та же история, что и с Троцким в большевистской партии. Пока он, сидя в Лефортово, зарабатывал имидж смелого борца против империи, Иса Гамбаров, как в свое время генсек Сталин, проталкивал в руководящие органы НФА своих людей. Вернувшийся из Лефортово в ореоле народного героя, Этибар Мамедов вскоре с изумлением обнаружил, что в НФА не проходит ни одно его предложение, что никто из функционеров Фронта не смотрит зачарованно ему в рот в ожидании перлов типа «Я приведу Горбачева на площадь Азадлыг». В такой ситуации шансы Этибара Мамедова быть выдвинутым кандидатом в президенты были равны нулю. Эльчибей же, памятуя печальный опыт с таксопарком, категорически отказался выдвигаться и призвал коллег к бойкоту. Иса Гамбаров так же понимал, что время для выхода его в общенациональные лидеры еще не пришло, тем более, что импульсивный Этибар Мамедов грозился раскрыть кое-какие известные только ему секреты деятельности своего заклятого соперника. Тамерлан Гараев так же отказался бросить перчатку Муталлибову. НФА вынужденно пошел на бойкот выборов.