Зардушт Ализаде - Конец второй республики

Когда страсти улеглись, выяснилось, что НФА понесла урон не меньший, чем Компартия Азербайджана, а может быть, даже больший. Из НФА вышли многие умеренные люди. Ушли также осторожные и трусливые. Осталось ядро, состоящее из тех, кто видел в НФА единственного защитника от армянской экспансии, перспективу карьерного роста, и те, кто ненавидел советскую систему слепо, не анализируя действия НФА. Многие люди, относящиеся с симпатией к НФА, с горечью констатировали крах народного движения.

Председатель НФА нашел, чем ответить на упрек о развале структур НФА: «Маршал Язов пришел громить структуры НФА. А когда пришел, то увидел, что никаких структур-то и нет». По мысли автора этого изречения, отсутствие структур, которые не были обнаружены маршалом Язовым, должно было как-то подчеркивать умелость его руководства. Как бы то ни было, свыше тысячи граждан Азербайджана были арестованы и приговорены к различным срокам тюремного заключения. Большинство осужденных отбывали свой срок в Азербайджане, но часть из них сидела в тюрьмах России, добравшись даже до родины Ленина — Ульяновска. Но ни один военнослужащий или же должностное лицо государства не был привлечен к уголовной ответственности за убийство 131 мирных граждан. Традиционное наплевательское отношение к жизни и судьбам советских людей, как и всегда, пересилило объявленные ценности «социализма с человеческим лицом».

НФА начал, хотя и вяло и нехотя, кампанию в защиту «политзаключенных» Этибара Мамедова и Рагима Газиева. В кампании более усердствовали низовые организации, от которых руководство НФА тщательно скрывало правду о своей роли в удавшейся кровавой провокации. И здесь явно проявилась моральная сущность «либералов» из Правления НФА: с одной стороны они посылали сигнал руководству республики о том, что ответственность за кровавые события несут Этибар Мамедов и Рагим Газиев, с другой, под давлением «общественного мнения», которое формировалось благодаря умалчиванию истинной роли главных действующих лиц, публично ложились на матрацы для «голодовки протеста» против ареста этих двух провокаторов. В историю славного национально-освободительного движения вошли запечатленные на фотографиях и опубликованные в оппозиционных газетах фотографии Панаха Гусейнова, лежащего на цветных матрацах и выставившего ноги в дырявых носках на всеобщее обозрение, других «факелоносцев свободы», которые в душе желали, чтоб осуждение этой двоицы произошло, дабы судебным решением закрепить их ответственность за массовое убийство мирных граждан и незапятнанность других персон.

Минул съезд Компартии Азербайджана, который, как всегда, прошел, не осознав глубины произошедших событий, хотя академик Афранд Дашдамиров сделал на съезде обстоятельный доклад, вскрывший суть событий и назвал виновников кризиса: Центр, руководство республики и НФА. Отличие этого съезда от предыдущих было в том, что на этот раз бывший первый секретарь ЦК КПА не был объявлен врагом народа и не он один был объявлен главным виновником произошедшего. Тем временем еще некоторое время какие-то мошенники ходили по учреждениям и просили денег для организации убийства «предателя Везирова».

Абдурахман Везиров ушел навсегда. Как он сам неоднократно повторял, «уходя — уходи». Он, как кажется, так и не понял своей унизительной роли во всем том, что случилось за почти два года его секретарства. Некоторые совершенно справедливо указывают, что Везиров был и остался одним из немногих не мафиозных руководителей республики. Но к чему отнести его слова об «объединении НФА и КПА» накануне кровавых событий? Кто мог дать указание районным и городским организациям КПА заманить в свои здания фронтистов? Ведь ясно, что если бы низовые организации НФА пошли бы не то что на захват, а просто ответили бы на приглашения компартийных руководителей и вошли в здания райкомов и горкомов, как это произошло в Ленкорани, то власть получила бы желанное доказательство в пользу версии «переворота». То, что такая версия отрабатывалась на всякий случай, доказывают странные предложения Примакова Е.М. сделанные, вопреки всякой логике и советским законам, Неймату Панахову и Шейх-уль-исламу Аллахшукюру Пашазаде «возглавить республику». Если слова Неймата Панахова, как неискоренимого лжеца, можно подвергнуть сомнению, то слова Аллахшукюра Пашазаде, озвученные сразу же после событий, если бы они не соответствовали истине, могли опровергнуть. Не опровергли. Все это прекрасно вписывалось в версию «переворота, устроенного исламистами и экстремистами». Не случайно Председатель КГБ Крючков, говоря об угрозах СССР, упомянул «исламистов». Эту примитивную версию надо было поддержать какими-то событиями, и 20-е января для этой цели подходил. Но ход событий опроверг «исламистскую угрозу СССР». Угроза СССР исходила изнутри, от самого руководства страны.