Анатолий Уткин - Измена генсека. Бегство из Европы

Как и предполагал Бейкер, Горбачев в Кремле занимал отнюдь не противостоящую западным планам позицию по германскому вопросу: «Немцы сами должны решить вопрос о своем единстве». Коль на пресс-конференции в Москве ликовал по поводу позиции Горбачева.

13 февраля 1990 г. Бейкер сообщил своим главным союзникам (на сессии в Оттаве) план 2+4. Туда же, в Оттаву прибыл Шеварднадзе. Бейкер отвел его в сторону и изложил западную схему 2+4. «Процесс запущен», — сказал Виталий Чуркин, тогда один из младших советских дипломатов.

23 министра стран НАТО и ОВД встретились в Оттаве для обсуждения американского предложения об «открытом небе». Бейкер предложил Шеварднадзе сделать общее заявление о плане 2+4. Словно вспомнив нечто забытое, Шеварднадзе довольно неожиданно выпалил: «Да, кстати, Горбачев готов снять свое возражение касательно его желания симметричных уровней вооруженных сил в Европе — если американское превосходство не превысит 30 тысяч солдат». Пораженный Бейкер усмехнулся и сказал: «Нет проблем». Пока Шеварднадзе звонил Горбачеву, Бейкер радостно сообщил Бушу, который был в ступоре от удивления и восторга.

Дорогой читатель, вам не жмет большой палец ноги? Вам не стыдно за лидера большой и жертвенной страны, чьими интересами стали распоряжаться так легко? Приятен ли вам восторг тех, кто увидел в русских толпу идиотов, чьим коронным номером стала выдача подарков в счет интересов всего (лишенного подлинного руководства) народа?

Шеварднадзе информировал Бейкера, что Горбачев принял идею формата 2+4. Канцлер Коль сразу же объявил, что сделан большой шаг к германскому воссоединению. «Мы никогда не были столь близки к цели». Пока Коль ликовал, Валентин Фалин пытался скрыть свой ужас. (Между прочим, так же были настроены жертвы германского динамизма в Париже и в Лондоне.) Фалин сказал репортерам: «Если Западный альянс жестко выдвинет требование членства объединенной Германии в НАТО, то воссоединения Германии не произойдет». Он не знал степени сервильности своих непосредственных руководителей.

24 февраля Гельмут и Ханнелоре Коль прибыли в Кемп-Дэвид к чете Бушей и их большой семье. Буш занимался джоггингом, но Гельмута Коля он подвиг только на то, чтобы развязать галстук. Джордж и Барбара рано ложились спать — где бы они ни были и как бы ни премировали их обстоятельства. Вечером президентская чета смотрела кино и покидала зал в случае (ужасно, ужасно!) появления ненормативной лексики у актеров на экране.

Решалась проблема мирового значения. Оба лидера решили, что американские войска останутся в Германии в любом случае . А советские войска? Или Россия пострадала от германского фашизма меньше Америки? Решено было также предоставить Восточной Германии «особый военный статус». Интересно, где он сейчас?

Более того. На совместной пресс-конференции канцлер Коль отказался пообещать, что восточные границы объединенной Германии будут неизменны . Он сказал, что проблемы будут решены «свободно избранным общегерманским правительством».

Далее события развивались стремительно. В тоне, не терпящем прекословия, президент Буш 28 февраля 1990 г. позвонил Горбачеву и сообщил, что он и канцлер Коль, находившийся в это время с визитом в Вашингтоне, решительно полагают, что объединенная Германия должна оставаться в Североатлантическом союзе. Буш по телефону рассказал Горбачеву об уик-энде, проведенном с Колем. Оба они считают, что Германия должна оставаться в НАТО. А Ваше мнение? Горбачев: «Я подумаю».

Канцлер Коль и новый восточногерманский руководитель Лотар де Мезьер, лидер восточногерманского Христианско-демократического союза, работали в самом тесном контакте. Их цель и не скрывалась — объединение. Теперь стало ясно, что германское воссоединение произойдет посредством вливания восточных земель в западную ФРГ. ГДР как независимый субъект мировой политики была списана Горбачевым в «мусорную корзину истории».

Более всего противились германскому объединению Франция и Британия. Президент Миттеран стремился замедлить процесс, который делал 82 млн. объединенных немцев неравным партнером 60-миллионной Франции. В Лондоне также испытывали агонию, и премьер-министр Маргарет Тэтчер дважды посылала министра иностранных дел Дагласа Хэрда в Москву, чтобы остановить мирную капитуляцию неразумных русских. Но Горбачев уже принял решение; он видел в США и Германии своих главных партнеров — им он и уступил. Мэтлок признает, что «все это выглядело как советское поражение, равное поражению в войне» 45.