Константин Гордиенко - Чужую ниву жала (Буймир - 1)

Ненадолго прояснилась людская доля.

Ненадолго выпало счастье Орине...

Урядник и стражник оглушили шашкой, свалили на землю, придавили коленом, связали, привезли на двор Калитки, избитую, потоптанную. Яков, казалось, ждал ее, похотливо усмехнулся, втолкнул в кладовую, бросил на мешки, придушил, запер на замок и ключ положил в карман. Пригнали, как невольницу, Орину на чужой двор. Якову на потеху. Вернули мужу жену. Свекровь, сложив руки на груди, глумливо смотрела на невестку - какая краля! К ней теперь и подступиться страшно! Придется под замком держать, на аркане водить. Уж поиздевалась же свекровь над невесткой досыта. Накинулась на долгожданную добычу как коршун! Будет теперь помыкать невесткой, как захочет! Будет теперь весь век свой покоряться невестка свекрови. На кого надеяться? Кто спасет? Освободители лежат в земле.

Будет теперь свекрови на всю жизнь развлечение. Не один раз на дню звала она сына. Яков, дай ключ! Приводила Секлетею Мамаеву, выхоленных хозяек, открывала кладовую, показывала бессовестную невестку. Наслушалась ораторов? Равноправия захотелось? Распутница! Нигде такого нет, чтобы муж лишился власти над своей женой! Придется теперь своевольнице держать ответ перед мужем и перед миром! Придется теперь молодке искупать свои грехи. Перед церковью и перед мужем. Никто тебе не простит позора. На весь мир ославила честный род.

Золовка, в свою очередь, приводила подруг, показывала ненавистную невестку, которая ходила с красным знаменем, зналась с бунтарями, подстрекала людей против власти, бесстыдница, бросила мужа, а теперь сидит под замком. Необычайное зрелище для хозяйских девок! Молча, со страхом смотрели они на невольницу, которая забилась в темный угол, ничего не видела и не слышала.

Мстительные девки получат теперь развлечение. Калитка тоже теперь получит утеху. Что может сделать беззащитная женщина?

С образами и хлебом-солью встречали палачей Мамай, Калитка, Мороз. Все, кто уцелел на селе, во главе с церковным причетником вышли на дорогу. Сам генерал Струков навестил Буймир, обратился к народу, хвалил тех, кто не изменил батюшке-царю... Калитку Романа Марковича он вспомнил прежде всего. Снова улыбнулась судьба Калитке. Взволнованный, растроганный старшина пал на колени, расплакался, раскланялся и этим бурным проявлением своих чувств утешил генерала, который воспринял это как раскаяние. Сколько надругательств перенес Калитка за свою верную службу!

Генерал усовещал, вразумлял людей, призывал припасть к ногам милосердного царя-батюшки, благодарить.

И тут случилось неожиданное. Ивко не стерпел, нарушил торжественность минуты, перебил самого генерала словом:

- Рано благодарить, еще слезы не высохли и травой не заросли могилы...

Казаки схватили Ивка, избили чуть не до смерти, исполосовали старые кости нагайками, порвали жилы; старик бессильно распластался на земле, долго ли Ивку жить? Люди составляли приговор, благодарили царя за милости...

Отслужили молебен, чтобы господь избавил людей от напастей, от дьявольского искушения, просветил головы. Люди молились, плакали, отец Онуфрий произнес проповедь. Забыли бога - казаки напомнили. Всем миром пели "Спаси, господи, люди твоя". А что было в мыслях, на сердце? Сильнее всего горланили, заходились в крике Мамай с Калиткой. От натуги мясистые лица их наливались кровью, они взывали к богу, молились за царя.

Крестьяне свозили хлеб и сено Харитоненке. Тянули с каждой хаты, казаки подгоняли. Снова на селе распоряжаются земский, эконом, старшина. Придется везти собственный сноп, зимой люди будут сидеть без куска хлеба, и скотина будет голодать. Снова крестьяне отдают даровую силу Харитоненке. Старшина угождает эконому, земскому, верный слуга царю...

Но уже не те стали люди, раскрылись их глаза. Они держали в страхе палачей... Сейчас усмирили - надолго ли?.. Дни освобождения засияли и погасли - надолго ли? Свобода, правда вошли в сердце, и не погасить их никогда. Праведная кровь народа взывает к расплате.

Земский срамил Мамая в волостном правлении: а ты-то чего полез к бунтарям, ты же зажиточный хозяин?! Мамай оправдывался перед земским: из страха... угрожали, все село может подтвердить. И на поле Мамая побили, когда он хотел защитить, спасти машины, остановить разгром, пострадал за панское добро. У самого Мамая на поле дубы срубили, вековые дубы, и до сих пор сердце болит. А он-то сам что? Растаскивал панское добро? Хотел сберечь для пана. Не давал ломать машины. За что его и побили, чуть печенки не отбили. Кровью исходил... тяжко оболгали человека. Мало ли пропало добра у Мамая? Растащили, покалечили хозяйство... Разве не приходилось платить по рублю поденщикам в жатву? Сельский комитет постановил. Ей-ей, Мамай сам пострадал от бунтарей...