Игорь Пыхалов - Штрафбаты по обе стороны фронта

После госпиталя я явился в штаб батальона. Батальона уже не существовало. Набирался следующий набор рекрутов-офицеров. Документы мои были готовы. Зачитали мне приказ командующего фронтом генерала армии Рокоссовского и члена Военного Совета Телегина:

«В бою проявил решительность, мужество и стойкость, выдвигался за передовые траншеи переднего края, доставлял ценные сведения о противнике. 15 июля 1943 г. был ранен и госпитализирован. Восстановить в правах командного состава, в звании и направить на ранее занимаемую должность».

Явившись в Дорожное управление Центрального фронта, я был восстановлен уже в новом звании — инженер-капитана, и назначен на должность помощника командира 47-го отдельного дорожно-строительного батальона. Эта должность была на несколько рангов выше, чем до штрафбата, так как отдельные батальоны были на правах полка.

Почему же тема о штрафных батальонах была закрытой в течение 50 лет? Мне кажется потому, что туда направлялись бывшие в плену офицеры, о которых не указывалось ни в приказе № 227, ни в других приказах, чтобы их направляли в штрафбаты. При выдаче документов о восстановлении соответствующие органы не рекомендовали распространяться о штрафном батальоне, заявляя, что кому надо знать — все знают, а кому не надо — то и знать незачем. Приказы о восстановлении были с грифом «секретно». Можно себе представить, что было бы с тем офицером, который рассказывал бы, что он был в плену, бежал ИЗ немецких лагерей, переходил к своим и своими подставлен под немецкие пулемёты в штрафбатах? Потому они ничего не рассказывали, и нигде в литературе военной и послевоенной о них ничего не упоминалось. Это моё личное мнение. Может, оно и неверное.

Как же отчислялись из штрафбатов восстановленные офицеры? Как происходил процесс «очищения»? Как пишет в своей книге А. В. Пыльцын:

«Процедура реабилитации (восстановления. — С.Б. ) заключалась в том, что прибывшие в батальон несколько групп представителей от армейских и фронтовых трибуналов и штаба фронта рассматривали в присутствии командиров взводов или рот наши же характеристики, снимали официально судимость, восстанавливали в воинских званиях. Наряду с этим выносили постановления о возвращении наград и выдавши соответствующие документы. После всего этого восстановленных во всех правах офицеров направляли, как правило, в их же части, а бывших “окруженцев” — в полк резерва офицерского состава…

Часть штрафников-“окруженцев” имели ещё старые воинские звания, например “военинженер” или “техник-интендант” разного ранга. Тогда им присваивались новые офицерские звания, правда, в основном на ступень или две ниже. Такое же правою применялось часто и в войсках при переаттестации на новые звания».

Эти материалы направлялись в штаб фронт а. Приказ о восстановлении подписывался только лично командующим фронтом и членами военного совета фронта.

Те офицеры, которые были направлены в штрафбат комиссиями по «проверке», восстанавливались по-иному. После излечения в госпитале они являлись в штаб батальона, им зачитывался уже готовый приказ о восстановлении, выдавались документы, и они являлись, в свою часть или в полк резерва офицерского состава, без рассмотрения восстановления трибуналами, так как они не судились трибуналами.

Как относились кадровые офицеры командного состава к штрафникам? Это были опытные, боевые командиры, а вновь прибывающие молодые — волевые. Командиры взводов по штатному расписанию — старший лейтенант, капитан; командир роты — капитан, майор; командир батальона — подполковник, полковник. В состав батальона входили три стрелковых роты, рота пулемётчиков, рота автоматчиков, рота противотанковых ружей, миномётная рота. По численности около одной тысячи человек. Эта боевая единица соответствовала полку и могла выполнять самостоятельные задачи. Командиры относились к штрафникам абсолютно благожелательно. Называли их товарищами, никогда не упрекали прошлым, и не называли их штрафниками, а бойцами переменного состава. Они вместе с нами шли в атаку, вместе с нами их убивали и ранили. Вместе купались в ледяной воде. Например, когда в атаке на Курской Дуге, при захвате немецких траншей вместе с нами был и командир взвода. Я писал об этом выше.

Как-то недавно, вместе с А. В. Пыльцыным, прибывшим в наш батальон после первого Курского набора в последующий набор командиром взвода, мы стали вспоминать, кто же после Курской Дуги первого набора из командиров остался в штрафбате в то время, когда туда прибыл А. В. Пыльцын? Оказалось, из всего командного состава осталось только четыре человека: комбат Осипов, начальник штаба Киселёв, помощник по хозяйственной части Измайлов и только один командир взвода Пётр Загуменников. Остальных не было. Все были или убиты, или ранены.