Пьер Виймар: Крестовые походы. Миф и реальность священной войны

Карачинский А. Ю.

В эпоху, когда уже никто не оспаривал главенство Европы, обычно вспоминали лишь о тех крестовых походах, которые организовывались на Западе с целью отобрать у мусульман контроль над святыми местами в Сирии и Палестине. Подобная позиция была в корне неверной, ибо она исключала крестовые походы, совершенные византийскими императорами. Задолго до западных рыцарей, василевсы, защитники христианства на Востоке, стали отправлять свои войска в Святой Иерусалим. Византийцы не нуждались в поводе, чтобы оправдать свои попытки завоевания Сирии: противостояние между Византийской империей и Халифатом началось со времен арабского нашествия и захвата первыми халифами самых богатых провинций восточной христианской империи. Поэтому сирийская война была всего лишь попыткой вернуть захваченную собственность; тот факт, что противники были, помимо прочего, неверными, непримиримыми врагами Христовой веры, лишь усиливал неудержимое стремление византийских полководцев отвоевать утраченные земли…

Не забудем, на протяжении нескольких веков на Анатолию, источник богатства и пополнения военной силы Византии, арабские войска совершали набеги и волей эмиров Алеппо, Киликии и Верхней Месопотамии она была отдана на поток и разорение. К тому же нападения мусульман угрожали не только дальним рубежам империи: Крит, перекресток восточного Средиземноморья, стал центром пиратства, которое ставило под удар византийскую торговлю; когда пираты не опустошали побережья Греции или Анатолии, они регулярно разоряли Эгейские острова.

Завоевание Никифором Фокой [1] Никифор Фока — византийский император в 963–969 гг. (Примеч. ред.) острова Крита (961 г.), сто тридцать семь лет пребывавшего под властью арабов, было первой большой победой христиан со времен триумфальных мусульманских завоеваний VII в. Как только критская преграда была устранена, византийская экспансия приняла более решительный характер благодаря развитию боевых действий на море и наземным кампаниям. Византийские легионы все чаще и чаще нарушали некогда установленную ценой больших усилий арабско-византийскую границу: через Киликийские Ворота они выходили к Тарсу (Tarsus) и Аназарбу (Anasarva) — крепостям, центрам сосредоточения войск и базам, откуда начинались арабские походы на Анатолию; через трудные проходы Тавра, завоевав Мелитену (Малатию), они дошли до Самосаты (Самсата) и расположились на берегах Евфрата. Основной плацдарм в Самосате расширялся, можно сказать, что «Евфрат снова стал исходным рубежом, а Тигр — целью римских легионов». Захват Германикеи (Мараша) открыл последнюю дорогу к покорению Сирии. Контроль над этими путями, имеющими большую стратегическую важность для Византии, по-прежнему сохранял свое значение в эпоху западных походов. Достаточно скоро после потери их латинянами развитие и сохранение христианских владений в Палестине окажется под угрозой.

Завладев дорогами, ведущими в Сирию, императорские войска шли от одной победы к другой, но ни одна из них не повлекла за собой столько последствий, сколько взятие Алеппо (23 декабря 962 г.): «Византийские пехотинцы, преследуя по темным и извилистым улицам и лабиринтам базаров сарацинок Алеппо, подсознательно мстили за три века беспрестанных бедствий, три века неслыханных страданий, причиненных несчастным христианским народам Малой Азии и Сирии. В большой мечети разместили конюшню, но сопротивление цитадели все же помешало полностью захватить город; поэтому после убийств и грабежа Никифор Фока увел свои войска на христианские земли» (Шлумбергер) .

Рассказ о взятии Алеппо вызывает в памяти повествование о взятии и разграблении Иерусалима уцелевшими участниками первого крестового похода западноевропейцев. В данном случае речь идет не об обычной войне, которую вели противоборствующие политическими стороны, но о жестокой бойне, типичной для всего духа «святой войны», царящего в этих походах (чтобы еще сильнее подчеркнуть особый характер сражений, византийские императоры пытались возвести солдат, убитых неприятелем, в ранг мучеников).