Ширер Уильям - Взлет и падение третьего рейха (Том 2)

Черчилль также пытался предупредить Сталина. 3 апреля он попросил своего посла в Москве Стаффорда Криппса передать личное письмо диктатору, указав на важность для России передислокаций немецких войск в Южной Польше, о которых ему стало известно от английского агента. Криппс задержался с передачей этого сообщения русским, и Черчилль не сумел скрыть своего раздражения, даже когда писал об этом эпизоде спустя многие годы.

Криппс узнал дату нападения на Советский Союз в конце апреля, и немцам это стало известно. 24 апреля немецкий военно-морской атташе в Москве направил короткое сообщение командованию военно-морских сил в Берлине:

"Английский посол называет 22 июня днем начала войны". Это донесение, обнаруженное среди прочих нацистских документов, было занесено в тот же день в журнал германских ВМС с добавлением восклицательного знака в конце. Адмиралы были удивлены точностью предсказания, сделанного английским послом. Бедный военно-морской атташе, который, подобно послу в Москве, не был допущен к секрету, добавил в своем донесении, что это "явный абсурд".

Так, должно быть, думал и Молотов. 22 мая он принял Шуленбурга, чтобы обсудить с ним различные вопросы. "Он был, как обычно, любезен, самоуверен и хорошо осведомлен", - докладывал посол в Берлине и вновь подчеркивал, что Сталин и Молотов, "два наиболее могущественных человека в Советском Союзе", изо всех сил стремятся избежать конфликта с Германией. Только в одном проницательный посол глубоко ошибался: при сложившихся обстоятельствах Молотов не мог быть "хорошо осведомлен". Однако не был осведомлен и сам посол.

Насколько плохо был осведомлен русский комиссар по иностранным делам, явствует из опубликованного 14 июня 1941 года, всего за неделю до немецкого нападения, заявления. В этот вечер Молотов пригласил Шуленбурга и вручил ему текст заявления ТАСС, которое, по словам комиссара, предполагалось вечером передать по радио, а завтра утром опубликовать в газетах. Обвинив Криппса в распространении в английской и иностранной прессе слухов о неминуемой войне между Советским Союзом и Германией, он ознакомил посла с официальным заявлением Советского правительства, которое заклеймило слухи как "очевидный абсурд... неуклюжий пропагандистский маневр сил, выступающих против Советского Союза и Германии". Далее в заявлении добавлялось:

"В советских кругах считают, что слухи о намерении Германии... предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы".

Даже недавнее передвижение немецких войск с Балкан к советской границе объявлялось в заявлении как "не имеющее касательства к советско-германским отношениям". Что касается слухов о том, будто Советский Союз собирается напасть на Германию, то они "лживые и провокационные".

Ирония заявления ТАСС усиливается двумя акциями с немецкой стороны, одна из которых была предпринята в день опубликования заявления, 15 июня, другая - на следующий день.

15 июня Риббентроп из Венеции, где он совещался с Чиано, направил секретную депешу в Будапешт, предупреждая венгерское правительство, что необходимо "принять меры по обеспечению, своих границ".

"Ввиду большого сосредоточения русских войск у восточной границы Германии фюрер, вероятно, будет вынужден, самое позднее, в начале июля внести ясность в германо-русские отношения и в этой связи предъявить определенные требования".

Немцы делали намек венграм, но не своему основному союзнику. Когда на следующий день Чиано во время прогулки на гондоле по каналам Венеции спросил Риббентропа про слухи о неизбежном нападении Германии на Россию, нацистский министр иностранных дел ответил:

"Дорогой Чиано, я не могу ничего сказать, потому что каждое решение находится под замком в непроницаемой груди фюрера. Однако одно несомненно: если мы нападем на них, то Россия Сталина будет стерта с карты мира в пределах восьми недель" {Это взято из последней дневниковой записи Чиано, сделанной 23 декабря 1943 года в камере э 27 веронской тюрьмы за несколько дней до казни. Итальянское правительство, по его воспоминаниям, узнало о немецком вторжении в Россию через полчаса после его начала. - Прим. авт.}.

14 июня 1941 года, в то время, как Кремль готовился оповестить по радио весь мир о том, что слухи о немецком нападении на Россию не что иное, как "очевидный абсурд", Адольф Гитлер проводил заключительное военное совещание по плану "Барбаросса" с ведущими генералами вермахта. К осуществлению графика сосредоточения войск на Востоке и их развертывания на исходных позициях приступили 22 мая. Пересмотренный вариант графика был издан через несколько дней. Этот длинный и детально разработанный документ свидетельствует, что к началу июня не только было закончено составление всех планов, связанных с нападением на Россию, но и осуществлялась строго по графику переброска войск, артиллерии и танков, самолетов, кораблей и грузов материально-технического снабжения. В журнале военно-морских сил имеется краткая запись от 29 мая: "Подготовительное передвижение боевых кораблей в соответствии с планом "Барбаросса" началось". Переговоры с генеральными штабами Румынии, Венгрии и Финляндии - последняя стремилась вернуть себе отобранное русскими в ходе зимней военной кампании - были завершены. 9 июня Гитлер направил из Берхтесгадена приказ о созыве главнокомандующих трех видов вооруженных сил и высших военачальников полевых войск на заключительное совещание по операции "Барбаросса", которое должно было состояться в Берлине 14 июня.