Хью Томас - Двойники. Правда о трупах в берлинском бункере.

Это вовсе не означает, что другие великие цивилизации не страдали той же болезнью — воздействие волнующих слов «Правь, Британия» общеизвестно, — но вместо того, чтобы порабощать народы в далеких землях, немцы представляли себе, как ростки германской культуры прорастают из призрачной империи по всей слишком близко прилегающей Европе.

Когда Бисмарк создать германское национальное государство, способное соперничать с соседями, он достиг этого, не жертвуя предыдущим аристократическо-монархическим порядком и даже не ограничивая его. Он демонстрировал лицемерное уважение к демократии, и в результате получалось государство, имевшее фатальный порок — неспособность иметь дело с популистскими движениями, такими, как фашизм, когда они возникают и, бо лее того, государство, предрасположенное к подхалимству.

Бисмарк скроил государство таким образом, что оно подходило любому, кому удастся захватить власть. Как только власть получил Гитлер, государство в конце концов подошло и нацизму — потребовалось подогнать совсем немного.

Изъяны в государственной структуре и изъяны в характере германского пролетариата в то время были отягощены еще одним дополнительным фактором — целенаправленной оркестровкой массовой истерии человеком, который сделал феномен Гитлера доступным народу, человеком, который выставлял Гитлера на продажу— Йозефом Геббельсом.

В своих крайних формах массовая истерия входит в категорию «коллективного психоза», явления, которое в течение столетий отравляло европейскую культуру, мешая человеческие крайности с мифологией, что иногда поощряло эксцессы.

В 1832 году психиатр Дж. Хекер первым указал на то, что массовая психология огромной толпы может оказывать влияние на отдельные личности в этой толпе, которые оказываются в данных обстоятельствах способны на совершенно иное, чем в нормальном состоянии, поведение. Частью этого феномена становится стремление иметь лидера, превосходящего всех, потребность принадлежать к чему-то избранному, желание быть кем-то особенным. Даже нацисты с их идеями превосходства арийской расы не достигали избранности, существовавшей в былые времена, как можно судить по ритуальному поведению пал-матитов в средние века, которые касались своих пупков головами, чтобы ощутить райское блаженство (физическое искривление, значительно ограничивающее число участников). Когда Геббельс преподносил Гитлера возбужденной аудитории — при факельных шествиях, сверкании серебряных значков СС, звуке шагающих в ногу шеренг, организованном выкрикивании лозунгов, — все это было частью мистического облика Гитлера.

Возвышение Гитлера как актера в значительной мере было благодаря его местоположению на сцене. Однако когда мы имеем дело с его смертью, мы имеем дело с актером, а не со сценой, с человеком, а не с мифом.

К счастью, есть возможность прийти к некоторым весьма специфическим умозаключениям о физическом и умственном состоянии Гитлера, которые не только многое объясняют в его последних действиях в бункере, но и помогают развеять мистические облака ностальгии по «добрым временам», когда в ходу был его миф.

Нет почти никаких сомнений в том, что в 40-х годах Гитлер страдал от разновидности болезни Паркинсона, хотя его симптомы не вполне характерны для этого заболевания. К концу 1942 года ухудшение его состояния прогрессировало весьма быстро; в большинстве случаев болезнь протекает гораздо медленнее.

Болезнь Паркинсона является заболеванием нервной системы. Под названием «параличное дрожание» и «параличная трясучка» эта болезнь была впервые описана в 1817 году английским хирургом Джеймсом Паркинсоном, который дал ей следующее определение: «Непроизвольные судорожные движения... с предрасположенностью наклоняться вперед и переходить от ходьбы к бегу; ум и интеллект при этом не поражены».

Теперь мы знаем об этой болезни значительно больше, чем сам Паркинсон, и чем больше мы узнаем, тем больше отдаем себе отчет в сложности данного заболевания. Например, мы теперь знаем, что около трети тяжелых случаев в конечном счете проявляются в незаметно подкравшемся слабоумии и что около половины больных страдают от депрессии. Мы знаем также, что многие другие заболевания могут походить на болезнь Паркинсона, хотя в своей развитой форме болезнь Паркинсона нельзя спутать ни с какой другой болезнью: сутулость, затрудненность и замедленность движений, неподвижность лица, ритмическая дрожь конечностей, убывающая при сознательных активных движениях или полном расслаблении, — все это для нее весьма характерно. Хотя лицо остается неподвижным, часто можно наблюдать заметную дрожь век, когда глаза закрыты. В самом начале болезни Паркинсона голос зачастую становится монотонным и заметно слабеет. Бросается в глаза отсутствие едва заметных непроизвольных движений, характерных для нормального человека и придающих ему индивидуальные черты. Из-за отсутствия этих существенных телодвижений пациент становится похож на зомби. Это не паралич — хотя первоначальное название болезни включало это понятие, -— но слабость, напряженность и замедленность движений могут эффективно симулировать такое состояние, превращая пациента в беспомощное существо, требующее постоянного внимания.