Чтобы быть хорошим самураем, необходимо готовить себя к смерти утром и вечером, днем и ночью…”
Кодекс бусидо учил, что если самурай решил кого-то убить, то сделать это он обязан не откладывая, ибо боевые искусства не подвластны сомнениям.
Самурай с мечом за поясом всегда готов наступать. Тогда его разум будет сосредоточен на смерти, готовность к которой — главное качество воина.
У самурая желание смерти должно быть полным. Он не имел права бояться ее, мечтать, что будет жить вечно. Все помыслы воина, согласно бусидо, должны быть направлены на то, чтобы броситься в гущу врагов и умереть с улыбкой. Решимость уйти из жизни не появлялась сама собой. Она укреплялась в процессе тщательного обдумывания, когда смерть становилась смыслом жизни, а добровольный выбор ее — самым величественным поступком человека.
И синтоизм, и буддизм во многом способствовали и способствуют тому, что в японском обществе уход из жизни по собственной инициативе не осуждается. Более того, традиция самоубийства возведена здесь в ранг социальной ценности.
Европейскому уму трудно понять эту особенность японского отношения к жизни. Христианство, например, резко негативно относится к самоубийству как к явлению, попирающему естественный закон и направленному против божественного порядка. Правда, православная церковь канонизировала двух самоубийц, Пелагею и Домну. Но она сделала это, отдавая долг их чистоте и святости, качествам, которые обе мученицы ценили выше бесчестья.
У язычников, как известно, самоубийство даже восхвалялось как героизм. Точно так же и у японцев самоубийство не только не осуждается, но даже в какой-то степени одобряется. Не удивительно поэтому, что самурайский обряд сеппуку считается верхом героизма [4] Исключением из правила является двойное самоубийство синдзю. В надежде на счастливое супружество в следующем перерождении некоторые молодые пары лишают себя жизни. В старину подобная смерть считалась греховной, и трупы совершивших синдзю не хоронили. — Прим. авт.
.
Согласно синтоизму, не существует коренного различия между богом и человеком. А раз так, то человек может достигнуть сущности бога своими усилиями и самопожертвованием. Вполне естественно, что с точки зрения бусидо самопожертвование означает лишение себя жизни на поле брани. Таким образом, битва превратилась в средство не только приблизиться к божеству, но и самому стать богом. Без сомнения, в ранний период истории Японии подобная вера носила буквальный смысл. Через несколько веков она стала общепринятой и широко распространенной: японцы искренне верили в то, что не существует предела силе духа, если специально готовиться к смерти и в итоге пожертвовать собой, В каждом человеке содержатся скрытые источники силы, которые только он сам может высвободить.
В глубокой древности самураи усвоили искусство киаи — мистической силы, которая лежала в основе любого военного успеха. Слово происходит от слияния существительного “ки” — “дух”, “воля”, и “аи” сокращения глагола “авасу”, означающего “объединять”. Таким образом, киаи — это движущая сила, которая побуждает людей к действию, это сила, которая вселяет в них решительность преодолеть препятствия или победить врагов.
Для того, чтобы привлечь киаи, самураи использовали соответствующие выражения, например:
“У меня нет родителей. Я делаю небеса и землю моими родителями.
У меня нет божественной силы. Я делаю честность моей божественной силой.
У меня нет волшебной силы. Я делаю мои личные качества моей волшебной силой.
У меня нет тела. Я делаю стоицизм моим телом.
У меня нет ничего сверхъестественного. Я делаю справедливые законы сверхъестественными.
У меня нет друзей. Я делаю мой ум моим другом.
У меня нет замка. Я делаю непоколебимый дух моим замком».
Подобные заклинания обладали для говорящего большим психологическим эффектом. Они помогали ему сконцентрироваться, приготовиться к испытанию, и в этом смысле “дух” действительно в какой-то степени господствовал над “материей”.
Искусство киаи, или самовнушения (как бы мы сейчас его назвали), оказывало большое влияние на самураев. Вера в то, что нет предела человеческим возможностям, и в то, что если кто-то успешно развивает свое “хара” (мужество, силу духа), то он может обрести нечеловеческую силу, — сказывалась на интенсивности и тяжести тренировок в японской армии, совершенно не известных в вооруженных силах других стран. Японские подразделения совершали марш-броски с полной выкладкой протяженностью 50 миль, после чего должны были три раза пробежать вокруг спортивного поля. Подобные испытания японский солдат выполнял беспрекословно. Европейцы употребляют выражение “предел человеческих возможностей”. Для самураев и солдат японской армии времен Второй мировой войны подобная фраза бессмысленна, так как они полагали, что каждый может собрать силу воли и достичь невозможного. С этой точки зрения самурай никогда не отказывался от приказа по причине невозможности его выполнения. Он должен был атаковать, даже если не хватало сил и вооружения.
Читать дальше