Дэвид Ховарт - Утро в Нормандии.

Экипажи танков отряда разграждения капитана Белла начали запускать моторы. Перед машиной Белла стоял танк-путеукладчик, а позади — два танка-тральщика, фашинный танк и бронированный бульдозер. Белл приказал запустить мотор своей машины, и тут случилось непредвиденное: мотор танка не запускался. Стараясь перекричать надсадный вой стартера, Белл пытался что-то объяснить механику-водителю, но все его усилия были тщетными.

Вероятно, ни один водитель автомобиля, застрявший на шумной улице города, никогда не чувствовал себя в таком отчаянном положении, как Белл. Его машина должна была двигаться вперед, дать дорогу другим танкам, но время шло, полоса прибоя и песчаный пляж стремительно вырастали перед носом самоходной десантной баржи, а мотор по-прежнему не подавал признаков жизни. Тогда Белл решил завести его с буксировки — это был единственный выход из положения. Он быстро выпрыгнул из башни и, к крайнему неудовольствию водителя танка-путеукладчика, которого вовсе не прельщала перспектива вступить в бой, имея на буксире тридцатитонную громадину, набросил буксировочный трос на передний крюк своего танка. Из-за волнения и пререканий с саперами Белл не успел осмотреться. Совершенно неожиданно для него баржа ткнулась в отмель, носовая аппарель с шумом грохнулась в воду, и танк-путеукладчик, наклонившись вперед, резко дал ход и натянул буксировочный трос.

Он протащил танк Роджера Белла по палубе несколько метров — и дело было сделано: мотор его танка начал работать. Белл просигналил на танк-путеукладчик «О'кэй» и отдал буксировочный трос. Пока он забирался в башню своего танка, путеукладчик с резом сполз с аппарели и почти скрылся под водой, но тут же быстро выскочил на поверхность.

Беспокоясь, как бы мотор снова не заглох, Белл направил свой танк на аппарель, и через несколько секунд волны уже разбивались о его башню, то и дело захлестывая ее и заливая внутренние отсеки. Но танк Белла упорно шел вперед к берегу.

Когда танк наконец выбрался на берег, Беллу бросился в глаза частокол проволочных заграждений с привязанными к ним противопехотными минами. Белл посмотрел вправо и сквозь клубы дыма увидел, что берег, недавно казавшийся таким пустынным, был сплошь заполнен английскими танками, которые один за другим выползали из воды и устремлялись к дюнам. Два танка-тральщика из его полка, выгрузившиеся на берег несколько правее, уже были подбиты. Внезапно, выбросив густые клубы дыма, с ужасным грохотом взорвался танк с установкой для метания подрывных зарядов, который шел несколько впереди Белла. Почти одновременно Белл ощутил резкий удар по корпусу танка и услышал взрыв позади своей машины. Оглянувшись, он увидел, как пламя бушевало над башней танка.

Танки «Шерман» имели существенный недостаток — они загорались моментально, за что английские танкисты метко окрестили их «керосинками». Немцы дали им еще более мрачное прозвище — «сковородки», так как английские танкисты часто сгорали в них заживо. Белл приказал своему экипажу немедленно покинуть танк и сам начал было выбираться из башни, но тут он увидел, что тревога была ложной: на его машину упал кусок объятой пламенем брони взорвавшегося впереди танка, его же танк был невредим. Внезапно в каких-нибудь ста метрах от себя Белл заметил вспышки орудийных выстрелов — это 88-миллиметровое орудие немцев из дота вело огонь прямой наводкой и уже успело поджечь три танка, горевших дымным пламенем неподалеку от машины Белла. Белл, высадившийся в непосредственной близости от немецкого дота, находился пока вне зоны обстрела, но при продвижении вперед его танк неминуемо должен был попасть под огонь этого орудия.

Белл не раздумывал ни минуты. Его танк стремительно рванулся вперед и очутился рядом с подбитыми английскими танками, откуда хорошо были видны амбразура дота и прикрытый броневым щитом ствол тяжелого орудия, который, как показалось Беллу, был направлен прямо на него. Белл остановил танк в ста метрах от дота и быстро навел пушку танка на огневую точку немцев. Белл торопился: он знал, что его танк представляет отличную мишень для немцев, засевших в доте. Белл выстрелил по амбразуре дота двумя осколочно-фугасными снарядами, но они, по-видимому, не причинили немцам особого вреда. Тогда Белл дал еще три залпа бронебойными снарядами, и немецкое орудие замолчало. Путь был свободен, и Белл приступил к выполнению основной боевой задачи. Подмяв под себя проволочные заграждения, танк-тральщик вышел на первое минное поле и двинулся к видневшейся впереди дороге. Цепи бойкового трала били по мягкой песчаной почве, и танк чем-то напоминал огромную молотилку.