Дэвид Ховарт - Утро в Нормандии.

Прошло немного времени, и первые американцы вошли в деревню. Они попали как раз в тот двор, где притаились Мюллер и его товарищи. Отделению Мюллера было приказано очистить двор от противника. Первым через ворота пробрался командир отделения, вторым — Фридрих Буш. Когда он входил во двор, раздался выстрел — и Буш был сражен наповал.

Эта была первая смерть в бою, и она потрясла Мюллера до глубины души. Воспоминания об этой страшной ночи преследовали Мюллера в течение многих лет.

Между тем бой в этой маленькой деревушке продолжался, и поскольку Мюллеру казалось, что иного выхода у него нет, он сражался с отчаянием обреченного.

К рассвету выяснилось, что деревня захвачена десантниками, а взвод окружен. Командир взвода приказал сержанту с группой солдат попытаться пробиться к штабу бригады. Сержант выбрал Мюллера и еще двоих солдат помоложе. Между сержантом и командиром взвода разгорелся жаркий спор. Командир взвода советовал ехать на велосипедах, а сержант считал, что это было бы просто безумием, поскольку на улице стало уже совсем светло. Вскоре четыре человека вышли из деревни и двинулись напрямик через поле. Они осторожно крались вдоль плетней, пробираясь через «ничейную землю». Внезапно они услышали чужую речь и увидели на огороженном лугу двух американцев. Мюллер с сержантом осторожно поползли по канаве вдоль плетня и вскоре добрались до места, где находились американцы. Противников разделял только плетень. Сквозь его прутья Мюллер, к своему удивлению, разглядел на спине одного американца большой портрет какой-то полуголой кинозвезды, а у другого на рубахе крупными буквами было намалевано: «Встретимся в Париже». Мюллер, живя в Дании, немного научился говорить по-английски. Не долго думая, он просунул ствол винтовки сквозь прутья и сказал:

— Хэлло!

Услышав неожиданное приветствие, американцы быстро обернулись.

— Руки вверх! — крикнул Мюллер, а затем вместе с сержантом быстро перелез через плетень.

— Извините, — сказал Мюллер, — но мы должны обыскать вас.

— Ну что ж, — ответил один из американцев, — если вы так считаете — валяйте.

Когда Мюллер начал обыскивать его карманы, он попросил:

— Только не трогайте карточку моей девушки.

— Я не возьму ничего, кроме оружия, — сказал Мюллер.

То, что он нашел в карманах американцев, очень его удивило: здесь был шоколад, шелковые чулки и тонкое дамское белье.

— Зачем вам все это? — сердито спросил Мюллер.

— Для девочек в Париже, — ответил американец. — А сладости для меня. Хочешь? Кстати, парень, не скажешь ли, сколько отсюда до Парижа?

— Не знаю. Никогда там не был, — проворчал Мюллер, беря шоколад.

— Не ешь его! — закричал вдруг сержант. — А вдруг он отравлен?

— Что он говорит? — спросил американец. Мюллер перевел. Американец рассмеялся.

— Нет, не отравлен, — сказал он. Их взгляды встретились, и Мюллер почувствовал нечто вроде симпатии к этому спокойному, уверенному в себе парню, который столь просто относится к войне. Ему показалось, что их связывают какие-то невидимые узы и что они вместе могли бы посмеяться над всякой подозрительностью и неверием.

Среди огромного количества парашютистов, на которых Мюллер со страхом взирал в ту памятную ночь, был молодой крестьянский парень из Северной Каролины по имени Джеймс Блю. Он все время смотрел вниз, как его учили, и изо всех сил пытался разглядеть район высадки, но под собой он видел только светящиеся пулеметные трассы. Немного в стороне находился совершенно темный участок без малейших признаков того, что на нем идет бой, и Блю был рад, что ветром его сносит на этот участок. Он изо всех сил стремился опуститься именно там. Между тем земля приблизилась, однако вместо ожидаемого удара о землю послышался сильный всплеск — и Блю очутился в воде, которая тут же сомкнулась у него над головой. В ужасе (он не сразу понял, что произошло, и решил, что здесь очень глубоко) Блю начал отчаянно барахтаться, уперся ногами в илистое дно — и тут же выскочил на поверхность: глубина здесь не превышала и метра. Но едва он успел стать на ноги, как его парашют наполнился ветром, лямки натянулись, и Блю, упав на спину, снова погрузился в воду.

Блю страшно измучился, пока сумел освободиться от лямок парашюта и выбраться из трясины. Тщетно пытаясь разглядеть что-нибудь в кромешной мгле, он почувствовал себя потерянным и страшно одиноким. Но тут он услышал громкие проклятия, неизвестно кому предназначавшиеся. Блю сразу узнал голос своего приятеля, выпрыгнувшего из самолета как раз перед ним.