Адлер Лаура - Повседневная жизнь публичных домов во времена Мопассана и Золя

Я использовала в работе разные источники: медицинские трактаты, труды санитарных врачей, работы моралистов, архивные документы (в основном хранящиеся в Исторической библиотеке Парижа), юридические и административные документы, редкие свидетельства самих проституток (из частных коллекций и из библиотеки Арсенала), а также классическую литературу.

В мире проституции все покрыто тайной, там принято говорить лишь ложь или полуправду, поэтому было бы наивно рассчитывать на то, что удастся восстановить подлинную реальность повседневной жизни проституток. Она по определению вещь закрытая, так что реконструировать ее во всей полноте в принципе невозможно.

И все же эта книга выходит в серии «Повседневная жизнь». Меня воспитывали учителя, которые считали, что разнообразие источников и типов речи может лишь обогатить наше представление о прошлом, тем более о таком недалеком прошлом, и поэтому я решила работать с текстами, написанными с самыми разными интенциями и в самом разном стиле. И поэтому я старалась везде, где только возможно, пользоваться литературными источниками, поскольку именно ими питается наше воображение и поскольку именно они сформировали у нас представление об этой таинственной профессии. Кто в годы отрочества не замирал в изумлении, читая роман Золя о девушке по имени Нана? Золя рассказывает, как всякий романист, историю, выдуманную им из головы, но как же реальна эта девушка с ее горячим дыханием, ее духами, ее белой кожей, ее податливым телом! Кого не соблазнила нежная, спокойная, придающая уверенности в себе атмосфера борделя Телье? Нагретое теплом тел логово, где с приходом ночи собираются провинциальные мужики, страдающие от бессонницы, это заведение, с его запахом воска и пирогов с яблоками, стало, благодаря Мопассану, образцом французского борделя.

Тем не менее нельзя забывать, что эти книги сочиняли писатели-романисты, хотя бы они и утверждали, что, приступая к этим своим произведениям, к столь злободневной и одновременно столь неприличной теме, как проституция, они откладывали в сторону свое воображение и старались создать образ того, что существовало в действительности. Однако вспомним и то, что многие из них — и братья Гонкуры, и Жан Лорен, и Франсис Карко, и Пьер Макорлан, и другие — разбирались в борделях, как никто и действительно знали всю подноготную жизни куртизанок.

В процессе работы с этими трудами о проституции приходится сталкиваться с таким разнообразием мнений, что голова идет кругом, и даже самое чтение источников вызывает самые различные эмоции. Как, в самом деле, не возмущаться холодным и сдержанным тоном, в каком пишут полицейские рапорты, притом что речь в них идет об изнасилованиях, которым регулярно подвергаются в борделях молодые проститутки? Как не взволноваться, читая эротические признания одной девушки (с огромным трудом обнаруженные мной на дне одной архивной коробки), где она описывает свои первые «профессиональные» шаги?

Итак, не стоит искать непредвзятости и объективности в этом моем труде — гетерогенность его источников слишком велика. Я работала, как работают следователи, и могу сказать, что чем дальше я продвигалась в своем расследовании, тем более ускользала от меня истина. Ведь история — это переписывание и освещение темных углов, и здесь историк был вынужден превратиться в рассказчика. Вернее, в рассказчицу, так как не следует упускать из виду, что я — женщина, и это обстоятельство не могло не сказаться на том, какой результат был мной достигнут, ведь я писала не просто историю, но историю женщин. Как говорит Арлетт Фарж, «первая иллюзия, от которой нужно избавиться, — это мысль, что можно достичь истины; исторический дискурс устроен так, что не во всех своих точках он совпадает с дискурсом истины». Это верно и в случае той истории, что рассказываю я. Все истории о проституции сами, как их герои и героини, пылают страстями, горят в огне плотских желаний, пытаются угнаться за миражами. Даже если прочесть всю эту массу рассказов, тайны все равно не откроешь, и загадка любви и желания все равно останется загадкой, ибо никому не дано ее разгадать.

Итак, за образом проституции как социального явления, о котором за прошедшие века высказались многие видные общественные деятели, я попыталась найти самих проституток — женщин, которые в конечном счете ничем не отличаются от нас.

И в этом поиске реальность и иллюзия оказались переплетены самым тесным образом. Иначе, конечно, и быть не могло.