Александр Грин - Игрушка

- Экие вы трусишки, а? Что это у вас? Качели?

Буланов вдруг неожиданно и громко прыснул, побагровев, как вишня. Сравнение с качелями, очевидно, показалось ему забавным. Синицын откашлялся и протянул тоскливым, умоляющим голосом:

- Это... это... видите ли... вот... виселица. Мы хотели поиграть... вот... а...

Он умолк, захлебнувшись волнением, но Буланов поддержал его.

- Так, ничего, - равнодушно процедил он, рассматривая носки своих сапог. - Играем. А вам что?

- Да ничего, хотел посмотреть.

- Вы, может быть, драться думаете? - продолжал Буланов, недоверчиво отходя в сторону. - Так не нарывайтесь, у меня рогатка в кармане.

- Ах, Буланов, - укоризненно сказал я, - совсем я не хочу драться. А вот зачем вы хотели котенка повесить?

- А вам что? - торопливо заговорил Синицын. - Вам-то не все равно? Все одно, его утопить хотели... и еще троих... Я у кухарки выпросил... Вот...

- Ему все равно! - подхватил Буланов.

- Так ведь вы не умеете, - заметил я, - тут нужно знать дело.

Мальчики переглянулись.

- Умеем! - тихо сказал Буланов.

- Ну, как же?

- Как? А вот как, - снова заговорил Синицын, и его бледное лицо мечтательно вспыхнуло, - а вот как: ставят его под виселицу... А стоит он на стуле... Потом палач петлю наденет и...

- Врешь! - горячо перебил Буланов. - Вот и врешь! Сперва еще балахон наденут... совсем... с головой... Ну? Не так, что ли?

- Балахон? Да, - покорно повторил Синицын. - А потом - раз! Стул из-под него вышибут - и вся недолга.

- Это кто же тебе рассказал?

- Кто? Вот он, - Синицын указал на Буланова. - А ему дядя рассказывал.

- И он весь бывает синий, - заявил Буланов, наматывая бечевку вокруг пальца.

- Котенка оставьте, - сказал я. - Жалко. Бросьте эту затею!

Дети молчали. Мое заявление, по-видимому, не было для них неожиданностью, они предчувствовали его и не обманулись моей смиренностью. Наконец, сердясь и краснея, Буланов сказал:

- Людей можно, а котят - нет?..

- И людей нельзя.

- Дядя говорит - можно, - возразил мальчик, окинув меня критическим взглядом, и прибавил:

- Он умнее вас. Он за границей был.

Возражения становились бесполезными. Авторитет дяди окончательно уничтожал меня в глазах моих противников. И как уверять их, что не он, дядя, умнее, а я?.. Я ударил ногой миниатюрную виселицу, и она рассыпалась. Гимназистики, оторопев, пустились бежать со всех ног, бросив на произвол судьбы котенка, мешок и неиспользованную бечевку. Зверек пищал и ползал, путаясь в высокой траве.

Я обратил их в бегство, но был ли я победителем? Нет, потому что они остались при своем ясном и логическом убеждении:

- Если можно людей, то кошек - тем более...

Быть может, впоследствии, когда жизнь ярко и выпукло развернет перед ними свою подкладку, Синицын и Буланов преисполнятся сочувствия к кошкам и начнут тщательно воспитывать откормленных сибирских котов, но теперь как отказаться от нового романтического удовольствия, приближающего их детские души к непонятному волнующему трагизму современности, захватывающему и интересному, как роман из индийской жизни? "Там" - вешают... И мы...

Впечатления детства... Какова их судьба?

ПРИМЕЧАНИЯ

Игрушка. Впервые - журнал "Неделя "Современного слова", 1908, № 14.

Ю.Киркин