Александр Грин - Как бы там ни было

Молодой человек, охая, ощупывал распухшую у лодыжки ногу.

- Зачем шли лесом? - угрюмо спросил Грифит.

- Для сокращения пути. - Молодой человек попытался фальшиво улыбнуться. - Я там знаю все тропочки от Синего Ручья до Лесной Лилии. И вот, представьте себе...

- Полезай на чердак! - крикнул Грифит, вставая. - Эк разболтался! Не дрыгай ногой, чертов волосатик, сиди, если несут. - И он снова побрел, придумывая, как бы больнее растравить печень себе и своему спутнику. Решительно мне не везет, - рассуждал он вслух, - тащить вместо мешка хлеба или свинины первого попавшегося ротозея, которому я от души желаю лишиться обеих ног, - это надо быть таким дураком, как я.

Дорога стала снижаться. Под ее уклоном блеснуло озеро с застроенным несколькими домами берегом.

- Ну, - сказал Грифит, окончательно ссаживая молодого человека, катись вниз, к своему Якову Герду. Возьми палку. Ею подпирайся. Да не эту, остолоп проклятый, вот эту бери, прямую.

Он сунул отломанный от изгороди конец жерди.

- Вы... потише, - сказал вывихнутый, взглядывая на крыши. - Здесь не лес.

- А мне что? - добродушно ответил Грифит. - У меня нет крыши, на которую ты так воинственно смотришь. Прощай, береги ножки. Как бы там ни было. Мой сын был вроде тебя, но я его обломал. Он умер. Убирайся!

Не обращая более внимания на человека, с которым провел около получаса, Грифит задумчиво побрел в лес, чтобы обогнуть ферму, где некогда водил знакомство с курами. Его что-то грызло. Скоро он понял, что эта грызня есть не что иное, как желание посидеть, в чистой, просторной комнате, за накрытым столом, в кругу... Но здесь мысли его приняли непозволительный оттенок, и он стал тихо свистать.

Гроза рассеялась: дождь капал с листьев, в то время как мокрая трава дымилась от солнца. Грифит провел несколько минут в состоянии философского столбняка, затем услышал собачий лай. Лай затих, немного погодя в кустах раздалось жаркое, жадное дыхание, и Грифит увидел красные языки собак, удержанных от немедленной с ним расправы ремнем, оттянутым железной рукой Якова Герда. Это был старик, напоминающий шкап, из верхней доски которого торчала вся заросшая бородою голова гиганта. Винтовку он держал дулом вперед.

Грифит встал.

- Я не ем куриного мяса, - сказал он. - Вы ошиблись и в тот раз и теперь. Я - вегетарианец.

- Если я еще раз увижу тебя в этих местах, - сказал Герд, бычьим движением наклоняя голову, - ты при мне выкопаешь себе могилу. Что сделал тебе племянник? За что ты так оскорбил его?

- Мы поссорились, - угрюмо ответил Грифит, не сводя взгляда с собак. Спор вышел из-за вопроса о...

- Ступай прочь, - перебил Герд, тряся за плечо бродягу. - Помни мои слова. Я пощадил тебя ради воскресенья. Но Визг и Лай быстро находят свежую дичь.

И он стоял, смотря вслед бродяге, пока его спина не скрылась в кустах.

ПРИМЕЧАНИЯ

Как бы там ни было. Впервые - журнал "Огонек", 1923, № 31.

Ю.Киркин