Николас Гудрик-кларк - Оккультные корни нацизма. Тайные арийские культы и их влияние на нацистскую идеологию

Народническая идеология включала в себя также и общую реакцию на современность. Германия и Австро-Венгрия сильно отставали в развитии от западных экономик. Сохранение докапиталистических отношений и учреждений в этих странах свидетельствовало о том, что модернизация явилась бы насилием в отношении к людям, всё ещё связывавшим себя с традиционным, сельским укладом. Многие презирали новое, поскольку растущие города, появляющиеся как грибы, заводы, разрушали сложившиеся сообщества и лишали людей чувства безопасности и надёжности. Либерализм и рационализм также отвергались, поскольку они стремились демистифицировать освящённые временем порядки, разоблачить привычные авторитеты и предрассудки. Эта ненависть к современности присутствует в трудах трёх основных немецких националистических пророков: Пауля Делагарди, Юлиуса Ланга и Мёллера ван ден Брука. Расизм и элитаризм составляли основное содержание народнической идеологии. Факт расовых различий использовался для утверждения необходимости разделять по качествам нации на высшие и низшие. Антропология и лингвистика предлагали практические стандарты для классификации рас, и эти стандарты стали главным элементом в идеологических восхвалениях германской расы. Внутренние моральные качества связывались с внешними характеристиками расовых типов: поскольку арийцы (и германцы тем самым) были голубоглазы, светловолосы, высоки и хорошо сложены, они оказывались также благородными, наделёнными чувством чести, отважными. Дарвинистская идея эволюции через борьбу видов также использовалась для того, чтобы доказать, что высшие чистые расы должны доминировать над смешанными, низшими. Расистское мышление способствовало возникновению антисемитизма. Консервативный гнев на разрушительные следствия экономических изменений обретал выход в поношении евреев, на которых взваливалась вина за упадок традиционных ценностей и порядков. Расизм указал на то, что евреи не являются религиозным сообществом, но биологически отличаются от других рас.

Политические корни ариософов уходят в народническую идеологию конца девятнадцатого столетия и движение пангерманизма в Австрии. Их консервативная реакция на национальные проблемы и на современную действительность имела в виду образ всегерманской империи, в которой негерманские национальности и низшие классы были бы лишены всех прав представительства и возможностей саморазвития. Но если теории арийско-германского превосходства, антилиберализм и озабоченность социальным и экономическим прогрессом были местом народнической идеологии, то оккультизм не был ей свойственен и представлял собой нечто новое. Задача оккультизма состояла в том, чтобы подтвердить живые смыслы устаревшего и хрупкого социального порядка. Идеи и символы античной теократии, тайные общества, мистическое знание розенкрейцеров, каббализм и франкмасонство были втянуты в орбиту народнической идеологии, с целью доказать, что современный мир основывается на ложных принципах зла, и описать ценности и законы идеального мира. Эта опора на полурелигиозный материал ясно показывает, насколько ариософы нуждались в патетических убеждениях, насколько вера была нужна им для построения человеческого общества: они были слишком разочарованы в современном мире.

Как романтики и поклонники золотого века, ариософы стояли в стороне от практической политики, но их идеи и символы проникали в отдельные антисемитские и националистические группировки поздней кайзеровской Германии, из которых после Первой Мировой войны в Мюнхене возникла нацистская партия. Наша задача состоит в том, чтобы проследить, как распространялась ариософия в личных контактах и литературных влияниях. Мы также изучим возможность влияния Листа и Ланца фон Либенфельса на Адольфа Гитлера в его предвоенные годы в Вене. Ариософия созревала в маленьких кружках, пропагандировавших расистские тайные культы в период Веймарской республики и живших верой в национальное возрождение. По меньшей мере два ариософа были тесно связаны с рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером в 1930-е гг., работая с ним над проектом истории, церемониальными обрядами СС и даже были причастны к его визионерскому плану Великого Германского Рейха в третьем тысячелетии. В этой книге мы намерены показать, как фантазии ариософии, покидая пределы культурной ностальгии, высвечивают первоначальный воображаемый мир Третьего Рейха.