Джон Грэйнджер - Империя Александра Македонского. Крушение великой державы

Что из этого всего знал Филипп II, когда он стал царем, точно неизвестно, но положение в Греции было ему очень хорошо известно еще по годам, проведенным в Фивах. Жизнь в доме известного фиванского политика Паммена в 360-х гг. до н. э. была для него «школой» политических манипуляций, с которой могло сравниться мало какое другое место. Сила Сиракуз была известна, и Дионисий определенно распространял свою власть на материк, гордо демонстрируя свое богатство на Олимпийских играх, подобно тому, как предок Филиппа Александр I отстаивал свое право участвовать в соревнованиях столетием раньше и как сам Филипп сделает это позже. В Коринфе, метрополии Сиракуз, жил в изгнании дядя Дионисия II Дион. Он изучал и преподавал философию и лелеял собственные амбиции. Ситуация в Италии и Карфагене была несколько иной, но определенно Карфаген и его могущество, хотя бы просто из-за конфликта с Сиракузами, был известной политической силой.

На севере македонцы конфликтовали с иллирийцами. Царь последних, Бардалис, был постоянной угрозой для македонцев на протяжении жизни целого поколения. У фракийских Царей на востоке были во многом такие же проблемы с властью, что и у македонских. Возможно, что кроме этих народов, иллирийцев и фракийцев, было известно что-то об экспансии кельтов, одна ветвь которых жила в Галлии, вторая в Северной Италии, а третья недавно достигла нижней части долины Дуная. Вероятно, на этом и ограничивались сведения македонцев, частично из-за того, что кельты пришли совсем недавно и их присутствие очень обеспокоило все местные народы.

Балканские народы были лишь частью «социальной смеси» материковой Европы, население которой и греки, и италики называли варварами. В этих регионах было мало городов, но во всем остальном люди жили в основном на том же уровне экономического развития, как и те, кто жил вокруг Средиземного моря. В большинстве своем они были фермерами, живущими в деревнях, но были также и ремесленники, торговцы и моряки, у них существовали царства и племенные сообщества, соперничающие, торгующие и заключающие союзы друг с другом. Разница между сообществами на берегах Средиземного моря и внутренней части европейского континента заключалась в первичных различиях политической организации и грамотности, а не в экономическом развитии. Македонцы принадлежали к обоим «типам»: основное население жило как варвары Европы, но культура элиты больше походила на греческие города, хотя и с заметным македонским «оттенком». Цари Македонии походили на царей Иллирии и Фракии, но в то же время их сильно притягивала греческая культура: царь Архелай принимал при своем дворе Еврипида, а царь Пердикка позволил греческому философу Евфраю организовать свой двор. Комбинация таких различных элементов могла создать опасное напряжение — некоторые из македонских аристократов ненавидели Евфрая, — но сочетание греческой культуры и административного опыта с агрессивностью и энергией македонской элиты имело удивительные последствия.

К востоку от Греции располагались несколько сообществ и политических образований, которые совершенно отличались и от тех, что были в Греции и Италии, и от сообществ материковой Европы. Эти земли были старыми, на них располагались давно существующие цивилизации, и в 360 г. до н. э. они входили в состав величайшей империи — Персидской, которой правила династия Ахеменидов. [72] Cook (1983); Weisehofer (1996), part I; Olmstead (1948). В течение двух столетий эта гигантская империя доминировала во всем мире от Индии и на запад до Греции. Во многих отношениях она была еще большей антитезой греческим городам, чем варварские племена и царства, но она была гораздо более гибкой и способной к адаптации, чем любые из них. В ее состав входили древние царства, греческие города, варварские племена, торговые города и племена кочевников.

Персидская империя была основным геополитическим фактором в жизни каждого человека и государства в мире между Восточной Индией и Гибралтарским проливом. Сам ее размер предполагал, что не было иного выбора кроме терпимости по отношению к завоеванным ею различным группам людей и сообществам, хотя некоторые в любом случае оставались недовольны. Египет успешно избавился от персидского правления, и в 360 г. до н. э. был независим уже в течение четырех десятилетий, власть Персии также отступила и от Долины Инда. [73] Vogelsang (1990), 93-110. Но греческие города Малой Азии по Анталкидову, или «царскому», миру 387 г. до н. э. были возвращены и приняли эту ситуацию без особых возражений. [74] Cawkwell (2005), ch. 8. Правление Великого царя и его губернаторов-сатрапов не слишком значительно отражалось на его подданных.