Александр Грин - Племя Сиург

Александр Степанович Грин

Племя Сиург

I

- Эли Стар! Эли Стар! - вскрикнул бородатый молодой крепыш, стоя на берегу.

Стар вздрогнул и, спохватившись, двинул рулем. Лодка описала дугу, ткнувшись носом в жирный береговой ил.

- Садись, - сказал Эли бородачу. - Ты закричал так громко, что я подумал, не хватил ли тебя за икры шакал.

- Это потому, что ты не мог отличить меня от дерева.

Род сел к веслам и двумя взмахами их вывел лодку на середину.

- Я не слыхал ни одного твоего выстрела, - сказал Стар.

Род ответил не сразу, а весла в его руках заходили быстрее. Затем, переводя взгляд с линии борта на лицо друга, выпустил град быстрых, сердитых фраз:

- Это идиотская страна, Эли. Здесь можно сгореть от бешенства. Пока ты плавал взад и вперед, я исколесил приличные для моих ног пространства и видел не больше тебя.

- Конечно, ты помирился бы только на антилопе, не меньше, - засмеялся Стар. - И брезговал птицами.

- Какими птицами? - зевая, насмешливо спросил Род. - Здесь нет птиц. Вообще нет ничего. Пусто, Эли. Меня окружала какая-то особенная тишина, от которой делается не по себе. Я не встречал ничего подобного. Послушай, Стар, если мы повернем вниз, будем сменяться в гребле и изредка мочить себе головы этим табачным настоем, - Род показал на воду, - то через два часа, выражаясь литературно, благородные очертания яхты прикуют наше внимание, а соленый, кровожадный океан вытрет наши лица угольщиков своим воздушным полотенцем. Мы сможем тогда, Эли, выкинуть эти омерзительные жестянки с вареным мясом. Мы сможем переодеться, почитать истрепанную алжирскую газету, наконец, просто лечь спать без москитов. Эли, какое блаженство съесть хороший обед!

- Пожалуй, ты прав, - вяло согласился Стар. - Но видел ли ты хоть одно животное?

- Нет. Я тонул в какой-то зеленой каше. А стоило мне взобраться на лысину пригорка - конечно, полнейшая тишина. К тому же болезненный укус какого-то проклятого насекомого.

- Ты не в духе и хочешь вернуться, - перебил Эли. - А я - нет.

- Глупости, - проворчал Род. - Я думал и продолжаю думать, что пустыня привлекательна только для желторотых юнг, бредящих приключениями.

- На палубе мне еще скучнее, - возразил Стар. - Здесь все-таки маленькое разнообразие. Ты посмотри хорошенько на эти странные, свернутые махры листвы, на нездоровую, желто-зеленую пышность болот. А этот сладкий ядовитый дурман солнечной прели!

- Вижу, но не одобряю, - сухо сказал Род. - Что может быть веселее для глаз ложбинки с орешником, где бродят меланхолические куропатки и лани?!.

- Послушай, - нерешительно проговорил Эли, - ступай, если хочешь. Возьми лодку.

- Куда? - Род вытаращил глаза.

- На яхту. - Стар побледнел, тихий приступ тоски оглушил его. - Ступай, я приду к ночи. Спорить бесполезно, дружище, - у меня такое самочувствие, когда лучше остаться одному.

Вопросительное выражение глаз Рода сменилось высокомерным.

- Насколько я понимаю вас, сударь, - проговорил он, свирепо махая веслами, - вы желаете, чтобы я удалился?

- Вот именно.

- А вы будете разгуливать пешком?

- Немного.

- Хм! - задыхаясь от переполнявшей его иронии, выпустил Род. - Так я вам вот что сообщу, сударь: в гневе я могу убить бесчисленное количество людей и животных. Бывали также случаи, что я закатывал пощечину какой-нибудь мало естественной личности только потому, что она не имела чести мне понравиться. Я могу при случае стянуть платок у хорошенькой барышни. Но бросить вас одного на съедение гиппопотамам и людоедам - выше моих сил.

- Я поворачиваю. - сухо сказал Стар.

- Никогда! - вскрикнул Род, стремительно ударяя веслами, причем конечное "да" вылетело из его горла наподобие пушечного салюта.

Стар вспыхнул, - в эту минуту он ненавидел Рода больше, чем свою жизнь, - и круто повернул руль. Через несколько секунд, в полном молчании путешественников, лодка шмыгнула носом в колыхающуюся массу прибрежных водорослей и остановилась. Стар спрыгнул на песок.

- Эли, - с тупым изумлением сказал огорченный Род, - куда ты? И где ты будешь?

- Все равно. - Стар тихонько покачивал ружье, висевшее на плече. - Это ничего; дай мне побродить и успокоиться. Я вернусь.

- Постой же, консерв из грусти! - закричал Род, кладя весло. - Солнце идет к закату. Если ты окочуришься, что будет с яхтой?

- Яхта моя, - смеясь, возразил Эли. - А я - свой. Что можешь ты возразить мне, бородатый пачкун?

Он быстро вскарабкался на обрыв берега и исчез. Род изумленно прищурился, подняв одну бровь, другую, криво усмехнулся и выругался.