Александр Грин - Проходной двор

- И вот сколько в Питере бар, - сказал Рощин, - так и во все конторы не втиснешь, ан, втиснешь. Нет, не упоместятся, - сказал, вздохнув, он, - а чем живут, поди же ты, все господа...

Через полчаса затосковал Рощин о седоке так крепко, что дернул со злости вожжами, и лошадь, испуганно вздрогнув всем телом, стала грызть удила.

- Извозчик! - крикнули с тротуара.

- Я-с... вот-с, - стремительно отозвался Рощин, перегибаясь с козел, и даже просиял: перед ним, одетый с иголочки, молодой, краснощекий здоровяк-барин помахивал нетерпеливо тросточкой.

- По часам, - сказал барин, - согласен?

- Хорошо-с, рублик-с, - угодливо сказал Рощин, - а долго прикажете ездить?

- Там увидим.

Барин вскочил, уселся и закричал:

- Ну, пошел живо на Сергиевскую.

Рощин снял шапку, торопливо перекрестился, дернул вожжами, и в тот же момент пушечный гулкий удар раскатился над городом.

"Двенадцать, - подумал Рощин, - только бы сидел, да ездил, а пятерку я выстребую".

Седок был человек молодой, здоровый, с высоким лбом, безусый, с серыми, близорукими, часто мигающими глазами.

На Сергиевской остановились чуть-чуть; барин подбежал к швейцару и спросил что-то, на что, высокомерно дернув вверх головой, швейцар сказал:

- Никак нет-с. Выехали.

- А куда?

- Это нам неизвестно.

- Но, поймите же... - начал седок и вдруг, как бы спохватившись, отошел, вытирая платком лоб.

"Нет, поездишь", - подумал Рощин.

Седок стоял на тротуаре, опустив голову, затем сел.

- Невский, угол Морской, - сказал он в раздумьи и тотчас же крикнул: Нет-нет, пошел на Лиговку, да живее, смотри, номер двести тридцатый!

"Эка хватил", - подумал Рощин, послушно завернул и помчался. Отстоявшаяся лошадь бежала бойко, но по часам торопиться невыгодно, и Степан пустил ее коночным шагом.

- Извозчик, живее! - крикнул за спиною Рощина барин.

Рощин прибавил рыси. Через полчаса подъехали к месту, барин, соскочив на ходу, скрылся в подъезде и вышел минут через десять сердитый, злым голосом говоря:

- Гороховая, 16.

С Гороховой же заехали еще неподалеку - на Офицерскую, Вознесенский, и везде барин проводил времени пять - десять минут, выходя все более усталый и бледный, и уже не торопил Рощина, а спокойно говорил:

- Извозчик, поезжай теперь туда и туда.

К трем остановились у Английской набережной, и седок не выходил с полчаса. Кроме Рощина, у подъезда стояли еще извозчики, один знакомый, Сидоров. Сидоров спросил:

- Кого возишь?

- А кто знает, сел по часам, рубль за час.

- Давно?

- Трешку наездил.

- А не удерет? - зевнул Сидоров. - Намедни возил я одного шарлатана, бродягу, да у Пяти Углов его и след простыл, из магазина выскочил, я и не видал, когда.

- Ну, - сказал Рощин, - видать, ведь... - Прибавил: - А черт его знает.

Поддаваясь невольному беспокойству, он стал смотреть на ворота, не выйдет ли седок в ворота с целью удрать, но в этот момент он вышел из подъезда и, по рассеянности, стал садиться на другого извозчика.

- Сюда, сюда, барин! - крикнул Рощин. - Куда ехать?

- Куда ехать, - повторил седок.

Рощин передернул плечами и усмехнулся: чудной барин.

- Ты поезжай шагом, - торопливо заговорил седок, - тихонько поезжай, я тебе скажу.

- Слушаюсь, - лениво и уже с оттенком пренебрежения ответил Рощин.

Он проехал три фонарных столба, думая: "А кого посадил? Попросить бы расчету, да в сторону, вдруг удерет? Лошадь запылилась и самому чаю охота". Но, подумав так, вспомнил, что два целковых еще взять хорошо. Было в унылом лице седока, в нерешительных движениях его и в голосе что-то возбуждающее сомнение. Много таких есть, ездят, а за деньгами потом на другой день просят приехать.

- Что же теперь будет? - тихо, говоря, по-видимому, сам с собой, неожиданно сказал седок. - Да... - прибавил он и замолчал.

Рощин подозрительно оглянулся.

- Это насчет чего? - спросил он. - Адрес изволите?

Седок не ответил, он вдруг выскочил из коляски и бросился стремглав к тротуару. Рощин замер от удивления, барин же остановил какую-то барышню из молодых, стал трясти ей руку и заговорил, а она поспешно отошла от него, вскрикнув, тяжело дыша и блестя глазами. Рощин подъехал шажком ближе, но уже ничего не услышал, разговор кончился. Барышня, не оглядываясь, поспешно шла вперед, а седок, махнув рукой, остался стоять. Наконец, повернулся он к Рощину разгоревшимся лицом и стал улыбаться, смотря прямо извозчику в глаза так, как слепые улыбаются наугад, - в какую попало сторону.

"То ли пьян, то ли как не в своем уме", - подумал Рощин и, закряхтев, сказал: