Александр Грин - Зурбаганский стрелок

Но самым замечательным и общим для наружности всех этих людей были глаза. Их выражение не менялось: открытый, прямой и ровный взгляд их поражал неестественной живостью, затаенной иронией и (вероятно, бессознательным) холодным высокомерием. Я долго ломал голову, пытаясь вспомнить, где и когда я видел людей с такими глазами; наконец вспомнил: то были каторжники на пыльной дороге между Вардом и Зурбаганом. Вырванные из жизни, в цепях, глухо звеневших при каждом шаге, шли они, вне мира, к бессмысленному труду.

Фильс тоном учителя произнес:

- Валуэр, в коротких словах я объясню тебе, кто с тобой в этой комнате. Я и все остальные, каждый по личным, одному ему известным причинам, образовали "Союз для никого и ничего", лишенный, в отличие от других союзов и обществ, так называемой "разумной цели". Первоначально нас было семнадцать человек, но те, кого не хватает здесь по числу, удалились вследствие неудачных опытов и более не придут. Мы производим опыты. Цель этих опытов испытать, сколько дней может прожить человек, пускаясь в различные рискованные предприятия. Я думаю, что дальше идти некуда. Мы проповедуем безграничное издевательство над собой, смертью и жизнью. Банальный самоубийца перед нами то же, что маляр перед Лувром. Отвага, решительность, самообладание, храбрость - все это для нас пустые и лишние понятия, об этом говорить так же странно, как о шестом пальце безрукого; ничего этого у нас нет, есть только спокойствие; мы работаем аккуратно и хладнокровно.

Единодушные аплодисменты залпом грянули в комнате. Фильс корректно раскланялся, а я хорошо понял сказанное им, но для выражения этого понимания нет сильных и стройных слов; я словно заглянул в белую, дымчатую пустоту без дна и эха.

- Прилично взвешено, - сказал толстый Бартон.

- Слог и стиль, - подхватил Эсмен.

- Венчать его крапивой и розгами, - отозвался Гельвий.

- Перехожу к моей выдумке, - сказал Фильс. - На заводе Северного Акционерного Общества есть паровой молот весом в шестьсот пудов, делающий в секунду с четвертью два удара. Я предлагаю, установив эту скорость движения, прыгать через наковальню с завязанными глазами.

- Пыль и брызги! - расхохотался Стабер. - Недурна выдумка, Фильс, но кто же нас пустит к молоту? Нам просто дадут по шее.

- Деньги пустят, - сказал Фильс. - Зачем нам деньги?

- Мы это обсудим, - решил Карминер. - Давайте отчет.

- Да, отчет, давайте отчет! - заговорили вокруг стола, усаживаясь на стульях.

- Три месяца хожу, а каждый раз интересно, - сказал, облизываясь, Эсмен.

Фильс вынул из ящика стола лист бумаги. С карандашом за ухом, деловито поджатыми губами и бесстрастным взглядом он напоминал аукционного маклера.

- Говорите, - сказал Фильс. - Ну, вы первый, что ли, Карминер.

- Я, - заговорил ворчащим голосом Карминер, - играл с бешеной собакой около бойни.

- Что вышло из этого?

- Укусила она меня.

- Прививку будете делать?

- Нет.

- Хорошо. Но лучше вам недели через три застрелиться.

- Я утоплюсь.

- Дело ваше. Свидетели кто?

- Два мясника, - Леер и Саваро, Приморская улица, № 16.

Болезненный, неудержимый смех готов был вырваться из моей груди при этом лаконическом диалоге, но я быстро подавил его. Лица членов собрания остались невозмутимо серьезны, даже торжественны.

- Мюргит, - сказал Фильс, - вы как?

- Почти ничего, - простодушно ответил юноша, краснея. - Я только обошел перила речной башни.

- Свидетели?

- Стабер и полицейский Гунк.

- Эсмен, вы?

- Я, - сказал Эсмен, - увлекся мелким спортом. Я останавливал спиной трамвай и автомобили. Ни один не переехал меня.

- Это и видно, - заметил Фильс, улыбаясь мне. - Свидетели?

- Трое мальчишек-газетчиков №№ 87, 104 и 26.

- Стабер!

- Была дуэль. Я стрелял вверх, а враг мимо в двадцати шагах.

- Свидетели?

- Капитан Хонс, полковник Риго и врач Зичи.

- Бартон!

- Вчера, - загудел Бартон, - я выплыл через пороги у Двухколенного поворота при низкой воде и прибыл к Новому мосту уже без весел. Свидетели: хроника газеты "Курьер".

- Почтенно, - сказал Фильс. - Ну, а вы, господин Суарт?

Слепой поднял голову, направляя стекла очков мимо лица Фильса.

- Я, - тихо заговорил он, - выпил из трех стаканов один: два были с чистым вином, а третий с не совсем чистым.

- Свидетели?

- Мой брат.

- Теперь Гельвий.

- Я ничего не делал, - сказал Гельвий, - я спал. И видел во сне, что ем хлеб, вымазанный змеиным ядом.

- Свидетелей не было, - кратко заметил Фильс. - А я, господа, повторил несколько раз вот что, - Фильс показал револьвер. - Он на шесть гнезд. Я вкладывал один патрон, поворачивал барабан несколько раз и спускал курок, держа дуло у виска. Именно это я хочу сделать сейчас.