Гарольд Лэмб: Ганнибал: один против Рима

Поскольку Ганнибал, по существующему мнению, был одновременно величайшим антагонистом Римской империи и главным лидером дискредитированных карфагенян, его портрет дан в довольно своеобразной манере. Этот портрет не выдерживает критики или того, что называют проверкой на достоверность и здравый смысл, но он присутствует на страницах истории до сих пор.

Это образ мальчика — представителя народа, стремившегося добиться падения Рима. Мальчика, поклявшегося в детстве никогда не забывать о своей вражде. Мальчика, мужавшего в Испании, которую готовили в качестве базы для атаки на латинян. Это образ человека, который не совсем по своей воле вовлек свой город Карфаген в войну. Человека, который начал войну походом по суше, как планировал его отец, к воротам Рима и не воспользовался единственным шансом, появившимся после победы при Каннах. Человека, который в конечном итоге был отозван в Карфаген, не сумевший оказать ему поддержки в Италии. Он проклял свой город и свою судьбу, когда приплыл назад в Африку (неизвестным путем), где в конце концов был побежден римским консулом. При этом он продолжает тайно мечтать о той победе, которая выскользнула из его рук, и склоняет на свою сторону Антиоха Третьего. А когда в конечном итоге его загоняет в угол Фламиний в Вифинии (не говоря о том, что существует приказ сената взять Ганнибала в плен), он убивает себя, моля римских богов отомстить ему после его смерти.

Я призываю ученых нового поколения пересмотреть свидетельства истории в данном случае и восстановить подлинную сущность Ганнибала, его народа и его города.

Ганнибал, сын Гамилькара, покинул этот мир так тихо, словно вышел через потайную калитку своего сада. Мало кто из нас знает, что его могила, вероятно, где-то там, над заливом у Никомедии и над нынешней современной турецкой деревней Гебзе. Он не оставил никаких объяснений после себя.

Каким человеком был он в глазах современников? Он явно избегал привлекать к себе внимание. История о том, что он иногда менял свой облик, может быть, не более чем логическое объяснение этой его особенности. Его единственными близкими друзьями были два его брата, и Магон выступал от его имени в совете Карфагена до самого конца войны. Не было найдено ни одной монеты с его изображением, хотя существует много узнаваемых изображений греческих монархов и римских полководцев именно на монетах.

Его личная жизнь, в поразительном контрасте с жизнью Александра Македонского, была простой и уединенной. Он не был любителем вина, и лишь одна-единственная женщина была в его жизни. По-видимому, он владел домом в Карфагене и поместьем вблизи Хадрумета, но, кажется, никогда особенно не заботился о них. Его враги говорили, что он был корыстолюбивым; однако в противоположность римлянам он не требовал контрибуций с богатых городов, таких, как Капуя и Тарент, и почти ничего не просил из казны Карфагена. От предпринятого им ужесточения статей о доходах Карфагена в конечном счете должно было пострадать наравне с другими и его собственное состояние. Что касается его выдержки, те несколько случаев, когда он терял ее, породили анекдоты, и мы можем быть уверены в его самообладании. После триумфальных побед он, видимо, был слишком озабочен своими дальнейшими планами, чтобы проявлять бурную радость, хотя иногда устраивал празднества для своих соратников.

Полибий утверждает, что карфагеняне считали Ганнибала корыстолюбивым, а римляне жестоким. Так и было позже. «Война Ганнибала» была безжалостна с обеих сторон. Ганнибал почти истребил Лациум. Но он не проявлял неумолимости Гамилькара в войне с наемниками. Вероятно, по причине кровавой безжалостности, свидетелем которой он был ребенком, Ганнибал проявляет отвращение к убийству. Его нельзя обвинить ни в одной расправе над пленными и ни в одном истреблении жителей покоренных городов — в том, что было так типично для римских войск. Его забота о том, чтобы подобающим образом похоронить поверженных римских военачальников, контрастирует с жестокостью римлян, которые подбросили голову Гасдрубала к ногам карфагенских караульных. В те времена это был вряд ли вопрос морали. Люди, подобные Гракху и Марцеллу, беспощадно уничтожали врагов, где бы те ни находились. Ганнибал, человек более высокой культуры, сохранял человеческую жизнь всегда, когда это было возможно.

Был ли Ганнибал суеверен? На этот вопрос не так легко ответить в случае с любым карфагенянином того времени. Точно известно, что он никогда не окружал себя ореолом божественности, как Александр или «божественный» Цезарь времен более поздней империи. Не просил он и помощи у незримых богов, как Сципион, то ли по убеждениям, то ли из благоразумия. Очевидно, что Ганнибал полагался на собственные силы, и от своей армии он хотел только реальных действий за вещественное вознаграждение.