Олег Большаков - История Халифата. Том 1. Ислам в Аравии, 570—633

Из различных источников известно, что первые Сасаниды основали в Иране много новых городов, которые легко выявляются по названиям, включающим имя основателя: Ардашир-хуррз, Бех Шапур, Шапур, Нишапур и т. д. О том, что они собой представляли, мы знаем очень мало. Насколько можно судить по аналогиям с другими странами и эпохами, вновь закладываемые города обычно имеют правильную планировку и геометрически правильные внешние очертания. По-видимому, при Сасакидах был широко распространен тип квадратного в плане города с четырьмя магистральными улицами, пересекающимися в центре. Из городов, основанных Сасанидами, такую планировку имел Нишапур [+40]. В отличие от византийских для иранских городов характерно наличие цитадели, в которой размещалась резиденция наместника или правителя города и области.

Археологически сасанидские города очень плохо изучены, и даже об их размерах мы можем судить лишь по городам Северною Хорасана. Крупнейший из них, Мера (правда, построенный задолго до Сасанидов), имел площадь около 340 га, Балх — 200 га; вместе с тем один из крупнейших городов Западного Ирана, Спахан (Исфахан, Джей), — только 72 га [+41]. Исходя из этого можно говорить, что крупнейшие города сасанидского Ирана, как и Византии, имели до 100 тыс. жителей, а провинциальные центры — 20–50 тыс.

Развитие ремесла в сасанидских городах, по-видимому, отставало от византийского. Косвенно об этом свидетельствуют и направление культурных заимствований (из Византии в Иран, а не наоборот), и постоянное стремление переселить ремесленников из захваченных византийских городов в Иран [+42].

Во главе Ирана стоял «царь царей», шаханшах, который в отличие от византийского императора был владыкой по праву рождения, носителем особой царской благодати, присущей только правящему роду. Особое право этого рода на власть проявлялось и в том, что наместниками многих провинций становились сыновья царя, а не назначаемые чиновники. Но внутри рода все время шла ожесточенная борьба за власть.

Отличительной чертой общества сасанидского Ирана была строгая сословность. Деление общества на сословия жрецов, воинов к земледельцев (или скотоводов) уходило в глубокое прошлое времен индоиранской общности. Постепенно угасая и трансформируясь, эта структура неожиданно получила в Иране новый импульс в V в. [+43]. Высшим по-прежнему оставалось сословие магов, жрецов государственной религии сасанидского Ирана, зороастризма, к которому относились и некоторые другие лица, связанные с культом: судьи, храмовые служители и Учителя. Представители второго сословия, воинов, назывались обычно азатами, «благородными»; внутри его существовала Многоступенчатая иерархия, на вершине которой находился шаханшах, затем царевичи, нередко управлявшие большими провинциями и носившие титул шаха соответствующей области, далее — наместники областей не царского рода, высшие придворные чины и главы наиболее знатных родов (вузурги), а в самом низу — рядовые всадники-землевладельцы, обязанные службой шаханшаху. Впрочем, военная служба не была привилегией азатов: наряду с «дворянской» конницей существовала конница из служилых людей, представителей низшего сословия, получавших за службу деньги, а иногда и земельные наделы. Шаханшахи были заинтересованы в увеличении этого войска, полностью обязанного им своим положением.

Развитие бюрократического аппарата привело к появлению нового сословия, писцов (дапиров, дабиров), которое мы скорее назвали бы сословием служащих, поскольку в него входили представители некоторых обслуживающих профессий, стоявшие выше простонародья: лекари, музыканты, лица, занимавшиеся светскими науками.

В низшее сословие входили все остальные свободные, хотя по официальному делению оно распадалось на три группы: земледельцев, ремесленников и торговцев.

Сословия были замкнутыми социальными группами, принадлежность к которым определялась статусом отца. Представители низшего сословия не могли даже покупать недвижимость у лиц высших сословий, хотя обратное не возбранялось (следы этого установления прослеживаются и в христианской Армении, руководствовавшейся особым церковным правом). Представители родовой аристократии возглавляли другие сословия и их подгруппы как уполномоченные царской власти. Переход в более высокое сословие был возможен только по особому решению царя и знати [+44].

Вне сословной системы стояли рабы, правоспособность которых была чрезвычайно ограниченна, и незороастрийцы. Последние не то чтобы стояли на низшей ступени общества, а просто принадлежали к иной системе права. Можно все же предполагать, что в административных, правовых и иных отношениях различных гражданских общин соблюдался принцип эквивалентности социального положения.