Юрий Мухин - Кто на самом деле развязал Вторую Мировую войну?

Уже упомянутый мною австрийский историк Стефан Карнер после работы с учетными карточками военнопленных в российских архивах утверждает, что во Второй мировой войне в плен к Красной Армии попало около 5 млн военнослужащих вражеских армий, но в самых полных списках Управления по делам военнопленных и интернированных (УПВИ) числится около 4,1 млн. Он объясняет причину разницы: карточки заводились сразу после взятия в плен, во фронтовых лагерях, а УПВИ учитывало только тех, кто попал к ним в рабочие лагеря. Карнер считает, что эту разницу следует отнести к умершим, но сам же, видимо, не замечая, поясняет, куда они делись: «Первые репатриации из советских лагерей для военнопленных были осуществлены еще во время войны. Были отпущены, среди прочих, 1500 французов, переданных Национальному комитету освобождения Франции; 56 665 румын, которых использовали для формирования двух румынских дивизий. Обе дивизии впоследствии успешно сражались против гитлеровских войск. Кроме того, среди первых репатриированных находились бывшие солдаты союзнических Гитлеру армий Польши, Чехословакии, Венгрии и Югославии».

А российское статистическое исследование расширяет Карнера: репатриация не только началась во время войны, но и отпущено было прямо из фронтовых лагерей, минуя УПВИ, около 600 тысяч пленных. Таким образом, баланс по пленным сходится, но возникает вопрос, куда были отпущены эти 600 тысяч? Да все туда же — в формируемые на территории СССР войска Польши, Чехословакии, Румынии. А чего на них смотреть, как на чудо морское? Воевали против СССР, пусть повоюют и против немцев. Получается, что взятые в плен 60 тыс. поляков немецкой армии — это скорее те, кто был взят в плен до 1943 г. — до момента, когда СССР начал формировать 1-ю дивизию будущего Войска Польского. После этого не исключено, что пленные поступали на формирование польских частей, минуя стационарные лагеря УПВИ. Судя по всему, поляков в немецкой армии было огромное количество, поскольку они упоминаются в воспоминаниях ветеранов и в донесениях разведки по ходу всей войны. Так, к примеру, 10 ноября 1941 г. старший лейтенант госбезопасности Мошенский докладывал в разведсводке: «5) Среди немецких частей в можайском направлении больше стали встречаться чехи, австрийцы, финны и поляки…». А вот ветеран вспоминает бой на Украине в ночь на 15 сентября 1943 г.: «…Каждому казалось, что сердце бьется не в груди, а где-то под кадыком. Вдруг остановка. Впереди тихая возня. Лейтенант ведет двоих с поднятыми руками. Один из них полушепотом повторяет: «Я поляк, я поляк», — делая ударение на первом слоге, а второй: «Яхорват». Эти вояки были в дозоре и уснули на мягких снопах. Очнулись, когда лейтенант уже овладел их оружием».

Правительство Сикорского, примкнув к геббельсовской провокации, загнало в ряды немецкой армии на смерть в составе миллионов граждан других стран и сотни тысяч своих граждан — граждан Польши. У некоторых читателей может возникнуть вопрос, а что же было делать Сикорскому после того, как немцы сообщили о «найденных» ими захоронениях?

Если бы правительство Польши в эмиграции состояло из порядочных людей, то ему не потребовались бы и советы Черчилля — такие вещи делаются автоматически. Если вас ранили в левую руку и из нее потекла кровь, то правая рука автоматически зажмет рану, и точно так же обязаны были поступить и поляки.

Вне зависимости от того, кто на самом деле расстрелял тех офицеров, правительство Сикорского должно было немедленно обвинить в этом немцев и до победы над ними этого мнения не менять и в дискуссии не вступать. Одновременно тайно просить американцев и англичан гарантировать, что, как только Красная Армия освободит Смоленск, СССР пригласит туда поляков или международную комиссию для следствия по этому делу. СССР безусловно согласился бы, ведь он и так следствие по Катынскому делу в начале 1944 г. вел в присутствии журналистов из всех стран-союзников. И снова, вне зависимости от того, к какому выводу придут поляки, они должны утверждать до победы, что пленных убили немцы. Если кто не понял, то еще раз поясню: делать это они должны для того, чтобы сократить потери среди граждан Польши, поскольку любое правительство должно вначале заботить это, а уж потом — как на шее этих граждан паразитировать.

Придет победа, и тогда можно будет начинать любые публичные разбирательства. Никто правительство Польши не осудил бы, даже если бы оказалось, что убили русские, — убитых все равно уже не поднимешь, а сохранение жизни живым согражданам оправдало бы и ложь. Оправдал бы даже папа римский, если бы, конечно, он не был поляком, поскольку даже в христианских законах ложь во спасение — не грех.