Конечно, у разных народов те же реки могли называться по-разному, кому Днепро, кому Борисфен, то же самое с Волгой-Итилем, Дунаем-Истром, Доном-Танаисом, Вилией-Нерис и так далее. Однако касалось это чаще всего больших рек, тех, о которых могли услышать даже в Элладе или у подножия Гималаев. Да, собственно, эллинам можно простить что угодно, они имели право любую реку называть по-своему. Эллины! Но вот моя полесская Цна, река, на которой я родился, испокон веку была и есть Цной. «Левый приток Припяти, длина сто десять километров, протекает среди Пинских болот. Паводок начинается в марте и поддерживается до конца лета дождями и стоками из болот, замерзает в конце декабря, ледоход начинается в конце марта. Сплавная». Последнее слово из Большой Советской Энциклопедии можно выкинуть, потому что не только сплавлять нечего — речка уже не та. Кстати, Энциклопедия природы Белоруссии дает немного другие сведения: «Длина сто двадцать шесть километров. Начинается мелиорационным каналом за 0,5 км на В от д. Гайнинец Ляховичского р-на… Русло в верхнем и среднем течении канализированное. Берега крутые и обрывистые, в верхнем и среднем течении заболоченные и закрытые кустарником, в нижнем — песчаные, в половодье разрушаются».
Написано пристойно и скромно. А на самом деле? Видно, когда-то была рядом с деревней Гайнинец криница, из которой выбивалась река, а теперь «начинается мелиорационным каналом». «В верхнем и среднем течении канализированная» — это значит, что среди Пинских болот бежит уже не река, а обычная грязная канава, в которой ни омута, ни бухточки, ни песчаного плеса. Когда-то на одном из них — нагретом солнцем, чистом, воздух над мелководьем настоян на июльском разнотравье, звонком от стрекота кузнечиков, — я учился нырять да плавать. Сейчас мчится быстрая вода, не за что ей зацепиться, чтобы закружиться под обрывом, притишиться, отстояться, опять стать той чистой водой, в которой есть и рыба и раки. Бежит вода, несет торфяную крошку, щепки, которые напоминают о прежних лесах по обеим сторонам реки. Еще на моей памяти в Ганцевичах была большая эстакада, на ней грузили в вагоны лес и вывозили по железной дороге. И на моей же памяти начали распахивать заливные луга, грохотали по-над берегами тяжелые трактора, выворачивали длинными лемехами дерн — и это был конец реки…
Так вот, кроме моей Цны, в Белоруссии есть еще три реки с таким же названием в бассейнах Березины, Днепра и Вилии. Они совсем маленькие. Первая, приток Тайны, длиной шестьдесят шесть километров. Вторая, приток Уши, двадцать три километра. Третья, приток Свислочи, четырнадцать километров. Но разве в километрах дело? Моя Цна струится-плещется на Пинском Полесье, гайновская — в Логойском районе, это самый центр Белоруссии, ушачская течет в Молодечненском и Вилейском районах, где-то на пограничье с Литвой, а днепровская — в Минском районе, тоже в центре.
Однако есть реки с названием Цна и в средней России. Одна нз них, длиной сто шестьдесят пять километров, течет в Тверской области, впадает она в озеро Мстино, это на Валдайской возвышенности. Вторая российская Цна протекает по Мещерской низине в Московской области, впадает в Оку, длина ее сто четыре километра. И третья, самая крупная, бежит по Окско-Донской низине, она главный левый приток Мокши, длина четыреста шестьдесят пять километров. На ней стоят города Тамбов и Моршанск.
О чем же говорят эти реки и речки с названием Цна? А о том, где жили и как расселялись балты во времена древнеевропейской общности. Гидроним «Цна», как и тысячи других балтских гидронимов и топонимов, свидетельствует, что балты селились на территориях современной Литвы, Латвии, Белоруссии, кроме части западного Полесья, на Черниговском, Киевском, Житомирском и частично Ровенском Полесье, в России на запад от линии Псков — Тверь — Нижний Новгород — Тамбов — Курск, в нынешней Калининградской области и в северо-восточной части Польши. Что и говорить, немаленькая страна с этим условным названием — Балтия.
А славяне, наши непосредственные предки? С ними, как ни странно, все намного сложнее. Ясно, что славяне всегда соседили с балтами, перемешивались с ними, ассимилировали — однако откуда и куда они шли? Было ли одно стратегическое направление их движения по просторам Азии и Европы?
Первое упоминание о славянских землях мы найдем у Геродота: «Говорят, что область, которая находится выше (по Борисфену) жителей верхних частей страны в направлении к полуночному ветру, невозможно ни разглядеть, ни пройти далеко в глубину из-за падающих перьев». «Падающие перья» — это, безусловно, снег. Так видел нашу землю из своей теплой сине-зеленой Эллады Геродот. Невозможно ни разглядеть, ни пройти… Литовские же племена, которые находились еще дальше, Геродот вообще называл людоедами (андрофагами).
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу