Е Громов - Николай Губенко - Режиссер и актер

А вот старость ёрничающая, подчас почти безумная: Егошкин: зрители старшего поколения сразу узнают в нем великолепного комедийного актера Сергея Мартинсона. Это последняя его работа в кино. Он умер 85-ти лет в 1984-м году. Герой Мартинсона плевать хотел на какие-то там интервью, он витает в собственном мире. "Я вам по секрету скажу, моя бабушка была приближенная фрейлина. Сейчас, сейчас припомню... Склероз. Чья же она фрейлина? Может быть, мне не следует говорить семейных подробностей, но передовая семья! Я никогда не видел, чтобы у нас прислугу били". Егошкин даже утверждает, что "мы из князей Мещерских, но изменили фамилию". Потом, по ходу фильма, зритель поймет, что все это несчастным стариком выдумано.

Словно венчает рассуждения о старости мудрые слова красивой пожилой женщины: "Если старость должна быть, она не должна быть жалкой, наоборот, достойной, благородной".

Таковы ответы на интервью, я процитировал не все из них, предваряющие собственно фильм. Сами по себе, может быть, и содержательные, но, по моему мнению, не обязательные с точки зрения художественной и психологической. Ради объективности отмечу, что в кинокритике это социологическое вступление никаких возражений не вызвало. Более того, подчеркивалось, например, в рецензии, напечатанной в журнале "Советский экран", утверждалось, что подобный прямой разговор со зрителем дает сильнейший эмоциональный заряд и как бы распространяется на все дальнейшее течение картины. Очень верная взята сразу нота, она потом будет расшифровываться от эпизода к эпизоду.

Правильно, будет расшифровываться. Но стоило ли начинать ленту с "шифра"? В рецензии утверждалось, что стоило, поскольку Губенко сделал "фильм-проповедь". Сомнительный комплимент. Я убежден, что режиссер (он же и автор сценария) менее всего думал о проповедях. Да они вообще противопоказаны искусству. Им место в храме, а не в художественном фильме.

Закончились интервью-ответы, и на фоне массивных ворот Дома ветеранов пошли титры. Камера повела нас в старый, усадебный парк, схожий с тем, какой показывался в "Подранках". Так, визуальными средствами указывается на родство нового фильма с самой личностной картиной Губенко. И есть, конечно, внутренняя логика, глубокая связь между его размышлениями о детстве и о старости, от которой никуда не сбежишь.

Парковые аллеи в фильме "И жизнь, и слезы, и любовь..." усыпаны опавшими желтыми листьями. Несколько прямолинейная символика, но и эмоционально оправданная. Оператор Павел Калашников снимает эти листья не навязчиво, мягко. Несколько аляповато - стандартно - смотрится статуя В.И. Ленина, но она неизбежный атрибут советских казенных учреждений. Над парком кружит вертолет. Это, впрочем, опознавательный знак не столько современности, сколько бесцеремонности и беспокойства. Навязчивый шум мотора раздражает пожилых людей, мешает им.

Где-то на дальнем плане мелькает церковь. Однако туда, судя по всему, ветераны не ходят. Кое-кто, возможно, не прочь был бы пойти, но сил уже нет. Неподалеку расположился пионерлагерь. За его шумной жизнью любят наблюдать обитатели Дома ветеранов. Сами же ребята, по своей воле, к ним не приходят. Юности не до старости, что, в общем, естественно.

Завязка действия. Это - приезд нового главного врача Варвары Дмитриевны Волошиной - Жанны Болотовой. Как всегда, она очаровательна, сразу привлекает к себе сердца. Вероятно, позволю себе это не корректное высказывание, с Жанны и стоило бы начинать ленту.

Старый сторож Степаныч, он шагнул в новый фильм из "Подранков", его роль, теперь уже не бессловесную, исполняет тоже Е. Евстигнеев. Колоритный старик. Он ведет молодую женщину по Дому. Вместе с нею, во многом, её глазами, и мы начинаем свое знакомство с ним. И, словно внезапный ожог, поражает нас вопрос одного из ветеранов: сейчас утро или вечер? Как легко от этого вопроса, точнее, от этого человека, отмахнуться, и даже над ним посмеяться: совсем старик выжил из ума. Но он же человек! Над ним не смеяться надо, а помогать всячески, убежденно полагает Варвара Дмитриевна. Таких, больных, беспомощных, забытых родственниками и друзьями (может быть, те просто умерли) в Доме десятки. Иные уже и не могут встать с постели. Весь мир сведен для них в стены небольшой комнаты. Как нуждаются эти несчастные люди в нашем милосердии! Кому-то из персонала оно, действительно, присуще.

Наши симпатии сразу завоевывает Степаныч - Степан Степанович несмотря на пагубную свою страстишку к алкоголю. Евстигнеев наделяет своего героя замечательной нравственной красотой и чуткостью. Без лишних слов тот всегда старается сделать людям добро. Без вознаграждения. Он - сторож, истопник, слесарь, электрик, конюх, садовник - и все за одну зарплату. Разве кто шкалик поднесет?