Федор Шахмагонов - Кого же предал рязанский князь Олег?

Олег с Тохтамышем вступает в ту же игру, что и с Мамаем. Ему надо отвести Тохтамыша от рязанской земли и направить его удар по ложному направлению. Он идет навстречу Тохтамышу и, ссылаясь на свою дружбу с Мамаем, предлагает свои услуги быть проводником ордынских войск к Москве.

Тохтамыш доверился Олегу, пошел за ним к Москве и наткнулся на каменную крепость, оснащенную пушками. Попытки взять штурмом крепость не увенчалась успехом.

Все преимущество внезапности потеряно Тохтамышем у стен Кремля.

В эти дни успевает собрать войско Владимир Серпуховской, собрал новую рать и Димитрий. Еще несколько дней, и Тохтамышу пришлось бы ни с чем отступить от Кремля.

Тохтамышу помогли истинные предатели. Князья нижегородские Василий и Семен взяли на себя черное дело: они уговорили москвичей открыть ворота и начать переговоры с Тохтамышем о выкупе. Тохтамыш предательски ворвался в Кремль и устроил резню и грабеж. Летописец сообщает, что было убито 25 тысяч москвичей.

Разве мог Димитрий предусмотреть, что защитники Кремля допустят себя так глупо обмануть?

Тохтамыш получил известие, что к нему подходит войско Владимира Серпуховского. Он стремительно убирается с московской земли, а по пути нещадно разоряет рязанскую землю. Не поверил в верность Олега!

Так кого же и здесь предал Олег? Димитрия или Тохтамыша? Провел через броды на Оке? А разве не нашлось бы и других проводников, разве нижегородские князья Семен и Василий не знали дорог на Москву? Они-то как раз и пытались уговорить Тохтамыша идти на Персславль и брать там московского князя.

Но опять же то, что знают и понимают Димитрий и Олег, не знают и не понимают ни их приближенные, за редким исключением, ни их подручные, ни их дружины, ни их летописцы.

Можно понять отчаянное положение Олега Иоанновича.

Не изменник, а лазутчик, москвичи же клеймят его изменником. Рязанцы в неистовстве от Тохтамышева разорения и требуют от князя, чтобы потери были покрыты за счет Москвы.

Здесь происходит что-то малопонятное с Олегом, его поступки могут быть объяснены только отчаянием и воздействием рязанских бояр. Он кидается в поход на московские земли.

В первых стычках с московскими сторожевыми отрядами он одерживает верх, но понимает, что если продолжать вторжение, то последует тяжелая расплата. А свои рязанцы давят на него, требуя решительных действий против Москвы.

И тут Димитрий выказывает удивительную терпимость. Он не шлет против Олега воевод, а выставляет посредником для переговоров с Олегом игумена Троицкого монастыря Сергия Радонежского, который и ранее выступил в роли миротворца между князьями. Сергию московский князь мог доверить ту тайну, которая связала его с Олегом.

Сергий едет в Рязань и оговаривает условия вечного мира и союза между Москвой и Рязанью. Летописец представляет эту миссию как умиротворение чудным старцем свирепого князя. Это и понятно, летописцами были религиозные писатели и выражали церковную точку зрения на события. А действовал здесь авторитет Сергия, который он заслужил на Руси, после его миссии должны были замолкнуть в Рязани враждебные Москве голоса.

В 1386 году подписан договор о вечном союзе Москвы и Рязани.

А как же быть со свидетельствами об измене Олега?

Остается нам обратиться к главному свидетелю обвинения и защиты, к самому великому московскому князю Димитрию Иоанновичу. Свидетельствовал он о своем благорасположении к Олегу не словами, а делом. В 1387 году он отдал свою дочь Софью за сына Олега Иоанновича Рязанского — Федора.

А как он дочь-то свою сумел убедить, что выдает ее замуж к друзьям, а не к смертельным врагам?

Стало быть, нашлись у Димитрия Московского доводы в защиту Олега Рязанского.

Находились эти же доводы и у некоторых русских историков. Первым поднял голос в защиту Олега русский историк XVIII столетия князь Щербатов.

Русский историк Арцыбашев весьма критически оценил 1ысказывания об Олеге московских летописцев. Он сказал: "Обстоятельства этой войны так искажены витийством и разноречием летописцев, что во множестве прибавок и пере-иначек весьма трудно усмотреть настоящее".

Вслед за ними усомнился в измене Олега историк прошлого столетия Д. Иловайский. В своей "Истории Рязанского княжества", изданной в 1858 году, он писал:

"Но между тем что же делал Олег, когда перед его глазами свершилось великое событие? Неужели, сидя в своем Переславле, он только мучился раздумьем в ожидании развязки? На этот раз мы позволяем себе о многом догадываться и приписываем рязанскому князю не последнюю роль в этом событии.