Роман Гуль - Блюхер

Так, в наводненном крестьянами, заполненном полупьяными солдатами театре "Триумф", в матерной брани, в плевках на полу, густо устланном ковром налузганных семечек, родился самарский октябрь. Вслед за Питером, за Москвой отвалил и богатый волжский город от берегов февральской революции.

Здесь, в "Триумфе", решалась и военная карьера неизвестного унтер-офицера Василия Блюхера. Сильный, собранный Блюхер не выступал, не говорил, но солдаты знали, что крепче "Блюхерова" нет в Самаре большевика. И таинственный красный маршал, к которому с таким вниманьем присматриваются сейчас в Японии и Америке, сделал первый шаг своей карьеры именно из театра "Триумф".

Рассветный свет уж наполнял грязные залы театра. Взмокший, осипший, проведший-таки по питерской директиве переворот, сын полковника, большевик Валерьян Куйбышев в реве собранья повалился в председательское кресло.

Под свист, крики, гомон эсеры, меньшевики покидали театр. А товарищи Куйбышева составляли уж список 13 человек революционного комитета, к которому через час перейдет вся власть в городе и губернии и который свернет Самару на путь всероссийского взрыва: "Куйбы-шев, Герасимов, Тиунов, Митрофанов..." Из солдатской толпы крикнули: "Блюхера!" - но уставшее собранье не поддержало, и осипший Куйбышев уже голосовал "чертову дюжину" ревкома.

В "чертову дюжину" красный маршал Блюхер не вошел, хоть официальная биография туда его и зачисляет. Солдаты, рабочие, члены совета вывалились на рассветную улицу, шумя о происшедшем перевороте. Нетрезвых выводили под руки. В "Триумфе" же остался заседать избранный ревком и военные большевики.

В 6 утра 27 октября открылось это первое заседание. В повестке стояло: назначенье военного комиссара к командующему гарнизоном генералу Савич-Заблоцкому. Выставили две кандидату-ры: прапорщика Мельникова и солдата Блюхера. Мельников и Блюхер чрезвычайно разны. Неуравновешенный, демагогический, толком сам не знавший, зачем пошел он к большевикам, Мельников и крайне уравновешенный, молчаливый Блюхер. Большинством голосов Мельникова выбрали комиссаром, Блюхера помощником.

К 8 часам прямо с заседанья, взяв первого попавшегося извозчика, Мельников и Блюхер поехали в штаб генерала. Меньше чем через год этих, ехавших на одном извозчике, людей развело дальнейшее течение революции. Ставший командующим красным фронтом, неврастенический прапорщик, не выдержав большевизма, перебежал к белым, а белые, не поверив, расстреляли Мельникова в ограде монастыря. Молча же ехавший с ним на извозчике Блюхер к моменту расстрела Мельникова уж был кавалером ордена Красного Знамени, этим начав карьеру маршала.

В кабинет начальника гарнизона первым вошел Блюхер.

- Гражданин генерал! Взявший в Самаре власть в свои руки революционный комитет назначает нас с сегодняшнего дня состоять комиссарами при начальнике гарнизона!

- То есть при мне,- неспокойно улыбнулся генерал.

Мельников сел и заговорил необычайно революционно о власти народа, новой армии, о том, что начальники должны переродиться. И генерал, и Блюхер видели, что прапорщик глуповат. Когда Мельников кончил, генерал сказал кратко:

- Люди мы военные, стало быть, о вашем назначении надо отдать приказ.

- Правильно,- ответил Блюхер, прохаживаясь по обширному кабинету, где еще недавно висели в рост портреты Николая I и Николая II.

Генерал Савич-Заблоцкий диктовал приказ за номером 268: "Объявляю для сведения копию постановления революционного комитета совета рабочих и солдатских депутатов,- непривычно произносил неудобные слова генерал.Копия. Ревком объявляет Самарскому гарнизону, что при начальнике гарнизона назначается военным комиссаром прапорщик Сергей Мельников, а его помощником солдат Василий Блюхер, которым и дает полномочия отдавать самостоятельно, за их подписью, приказы и распоряжения командирам полков и бригад, а также полковым и бригадным комиссарам и входить в связь с полковыми и им равными комитетами. Подписи: начальник гарнизона, начальник 31-й пехотной бригады генерал-майор Г. А. Савич-Заблоцкий".

Генерал, подписав бумагу, передал ее для подписи Мельникову и Блюхеру.

Карьера началась. Не только генерал, но весь штаб понял с первых дней, что с этим малоразговорчивым, интеллигентным, прекрасно одетым, ловко выправленным, сильным Блюхером - разговоры коротки. В море российской анархии это, конечно, так называемая "твердая власть".

Уже 29 октября Блюхер с двумя ротами солдат разоружил на Трубочном заводе казачью сотню. В ту же ночь по его указанию отряды красной гвардии восемь раз обыскали типографию и редакцию "Волжского слова", захватив воззвания сопротивляющегося большевикам "Комитета Народной Власти". На телеграф Блюхер ввел вооруженную силу, удалив служащих. Разогнал захвативших типографию анархистов. И отправил уполномоченных закупать оружие в Москву и Тулу. Из "доисторической" темноты уже показался исторический Блюхер.