Андрей Васильченко - Миф о вечной империи и Третий рейх

Несмотря на большую популярность в германском обществе, «Совесть» не могла быть самоокупаемым проектом. В письме, датированной 13 ноября 1920 года, говорилось, что «Совесть», разорявшуюся от номера к номеру, было бы проще выпускать бесплатным листком, нежели полноформатной газетой. Но при этом «Совесть» продолжала платить все гонорары, что позже вызвало недовольство и Мёллера. Если бы «Июньский клуб» опирался лишь на членские взносы и выручку от реализации «Совести», то Кольцо не смогло бы содержать штатных сотрудников и снимать помещения для клуба и «Политического колледжа». Именно по этой причине одной из первоочередных задач Кольца становилась агитационная деятельность среди представителей индустрии, торговли, мира финансов. Реализация столь ответственного проекта была поручена Ринглебу. Снабженный личными рекомендациями высшего чиновничества Прусского министерства юстиции, родственно связанный с так называемой банковской группой «Д» (Дойче банк, Дисконтный банк, Дрезденский банк, Дармштадтский банк), в ноябре 1918 года он нашел выход на Военное министерство Пруссии. Вместе с майором Виллизеном он разработал план, который в основных чертах повторял идею Эриха Койпа, руководителя «Общества внутренней колонизации». После беседы с военными чиновниками было предложено создать Объединение военной помощи «Ост».

Объединение «Ост» было создано Ринглебом на основании полученных рекомендаций. При этом он уже прибегал к своим широким связям. Но чтобы организация смогла действовать, ее руководству требовались постоянные связи с различными кругами общества, которые были готовы поддержать это военное начинание. Для начала словесные обещания и рекомендации должны были превратиться в планомерную поддержку. Причем эта поддержка должна быть непрерывной, желательно в виде постоянных ассигнований. Многие из кредиторов предпочитали не афишировать свою помощь Объединению военной помощи «Ост», да и сама организация не горела желание выставлять напоказ свою деятельность. В итоге все собранные пожертвования хранились не на обычном банковском счете, а в виде закладных. Подобная финансовая маскировка была возможна, так как Ринглеб был родственником одного из руководителей земельных банков. Предусмотрительно была достигнута договоренность, что все соответствующие взносы будут обращаться в закладные предприятия «восточной марки». За расходованием денежных средств наблюдал специальный совет, куда для пущего авторитета был даже приглашен депутат рейхстага от Немецкой народно-национальной партии Граммер.

После того как Штадтлер обратил внимание кружка «солидаристов» на Объединение военной помощи «Ост», Ринглеб был приглашен в апреле 19X9 года на Потсдамер-штрассе, 121и. После первой же беседы Ринглеба пригласили вступить в «Комитет тринадцати». Но во время беседы с Мёллером ван ден Бруком он подчеркнул, что не может действовать открыто ни в сфере публицистики, ни при чтении докладов. Открытая деятельность была запрещена ему из-за выполнения особых заданий как лица, управляющего имуществом и распределяющего финансовые средства. Именно этим можно объяснить, почему Ринглеб, являясь одной из центральных фигур Кольца, ни разу не появился на страницах газет и журналов. О нем даже в специализированной исторической литературе фактически нет никаких упоминаний.

Вступление Ринглеба в «Комитет тринадцати» еще более укрепило связи «Июньского клуба» с Гуго Стиннесом, который и так был неплохо знаком со Штадтлером. Но на этот раз общение вышло на новый уровень, младоконсерваторы постоянно обсуждали свои дела с двумя уполномоченными представителями «короля Рура»: Альбертом фоглером и Карлом Ферманном. Подобные встречи позволили «Июньскому клубу» постоянно получать финансовые средства на свои нужды. Вскоре после этого успеха Кольцо ждал еще один. Руководству «Июньского клуба» удалось наладить связи с могущественнейшим газетным магнатом Альфредом Гугенбергом, который уже в те годы считался негласным покровителем националистических партий и группировок. О первой встрече с Гугенбергом пришлось договариваться через посредника — капитана Мейера. Вскоре Ринглеб написал такие строки: «Моя первая встреча в Гугенбергом превзошла все ожидания и увенчалась неожиданным успехом. Чтобы в корне развеять домыслы о его антисемитизме, он предоставлял мне заверения очень влиятельных еврейских бизнесменов». Тот же Ринглеб смог добиться покровительства представителей АЕГ советника Арнхольда и Феликса Дойча.