Игвар Андерсоон - История Швеции

Для жертвоприношения от всего живого берется по девять жертв мужского пола; их кровь служит для умилостивления богов. Тела умерщвленных долго после жертвоприношения висят на деревьях в священной роще, недалеко от храма. О святости этой рощи язычники такого высокого мнения, что считают каждое дерево в ней божественным. Рядом с людьми здесь висят также трупы собак и лошадей; один из христиан рассказал мне, что он сам видел на деревьях священной рощи семьдесят два таких трупа, висящих друг подле друга».

Рассказчик, Адам Бременский, вообще говоря, хорошо осведомлен о Швеции: в приведенной цитате он ссылается на одного анонимного автора-христианина; в другом месте он указывает как на источник полученных сведений на Свена Эстридсена из Дании, который долго жил в Швеции, а также на путешественников из Гамбурга. Замечательный храм в Упсале, который он описывает — подлинные остатки его сохранились, — был центром шведского язычества, и не только для Меларна, но также и для других шведских «королей и народов», то есть для многочисленных племен, населявших Швецию, и их вождей, имевших связующий центр в упомянутом святилище и общую культовую организацию, о которой говорит Адам Бременский. Упсальский храм стал центром сопротивления новым попыткам включить Швецию в державу католической церкви.

Около 1000 г. эти попытки участились, они начали становиться все более упорными; в различных местах возникали один за другим новые очаги христианства, они как бы окружали главные центры язычества. Весь XI век в истории Швеции наполнен еще плохо известной, но ясно заметной борьбой между язычеством и христианством. Только с помощью аналогии и фантазии мы можем получить некоторое представление о тех личных, экономических, политических, организационных и религиозных конфликтах, которые имели место в Швеции в те отдаленные времена. Рассказы позднейших исландских авторов и назидательные христианские писания не могут нам здесь помочь. Почему старое вероучение в Швеции проявило большую силу сопротивления новому, христианскому учению, чем во всех других странах Скандинавии? Ответить на этот вопрос определенно мы не можем.

Мы можем установить здесь лишь некоторые основные моменты распространения христианства. В течение XI в. ориентация внешней политики Швеции изменилась. Если раньше Швеция поддерживала более тесные связи с Востоком, то теперь она ориентировалась на Юг, и это, конечно, сыграло свою роль при введении христианства. Стабилизация германского государства и его все возрастающее влияние увеличили также значение миссионерской деятельности Гамбурга. Во главе гамбургско-бременского архиепископства стояли очень умелые церковные деятели. Большую роль сыграло введение христианства в странах, граничащих со Швецией. Это было время усиленного распространения христианства. Король Улоф Шетконунг, союзник короля Свена Чугушегга в борьбе против короля Улава Трюггвассона, принял сторону христианства, хотя был не в силах бороться с влиянием языческого храма в Упсале. В Сигтуне начальник монетного двора, англичанин, чеканил монеты со знаком креста; английское влияние сказалось также на архитектуре старейших церквей в Сигтуне. Миссионеры прибывали в Швецию и из Норвегии (норвежские короли начали решительно поддерживать христианство) и из Дании, ставшей к тому времени полностью христианской. По некоторым данным, миссионеры прибывали в Швецию также с востока, из православной России; к концу XI в. даже французские миссионеры нашли сюда дорогу.

Но самое большое влияние в Швеции все же оказывали гамбургские миссионеры. Они создали опорные пункты христианства в Швеции — один в уже ранее принявшем христианство селении Скаре в Вестерйётланде, другой — в Сигтуне, всего в нескольких километрах от самого упсальского храма.

Сын короля Улофа Шетконунга, Анунд Якоб, сражавшийся в 1028 г. с королем Дании Кнутом Великим в Сконе при реке Хельге, под непосредственным воздействием гамбургской миссии перешел, как и его отец, в христианство, за что его похвалил Адам Бременский. Об успехах нового вероучения свидетельствуют также руны, вырезанные на камнях, относящиеся к XI в., — они носят все более открыто христианский характер. Если раньше в надписях призывали Тора, то теперь упоминалось имя христианского бога.

Язычники, однако, не прекращали борьбы, и эти разногласия нашли свое отражение также и в политической истории XI в., в междоусобных войнах и столкновениях разных претендентов на престол.