Игвар Андерсоон - История Швеции

При решении различных спорных вопросов консерваторы и либералы чаще всего выступали друг против друга. В вопросе же об упорядочении денежной системы, о чем шли дебаты уже в риксдагах 10-х годов XIX в., господствовало в основном единство и, таким образом, постепенно была принята общая программа действий. Однако только к 1834 г. была подготовлена новая денежная реформа — третья после 1775 г. Ценность бумажных денег понизилась наполовину, прочный курс был восстановлен. В основном риксдаг и правительство сотрудничали здесь довольно дружно. Но в области экономики были другие, более важные вопросы, где новое столкнулось со старым. К таким вопросам относились: расширение категории земель, подлежащих размежеванию, продолжающееся раздробление деревень, окончательно оформившееся в положении «о земельном размежевании» (1827), и поднятие новых участков целины. Применялись новые методы и новые средства производства, рутинные способы обработки земли были оставлены, и перед предприимчивым и старательным крестьянином открылись большие возможности [94]. Но жизнь в деревне в этот переходный период имела и свои темные стороны. Задолженность крестьян и другие затруднения в связи с размежеванием были еще наименьшим злом; важнейшим вопросом был вопрос о положении сельскохозяйственных рабочих, которого мы уже касались. Продолжался быстрый рост населения, чему содействовали «мир, прививки и картофель», как выразился, немного цинично, но метко, Тегнер; население с 2400 тыс. человек в 1810 г. увеличилось до 3500 тыс. человек в 1850 г. Теперь крестьяне не могли полностью обеспечить снабжение увеличившегося населения; поднятие целины и более интенсивные способы обработки земли не давали достаточно эффективных результатов; раздробление уже существующих крестьянских участков не могло перейти за известные пределы. В Швеции не было также крупной промышленности, в которой можно было бы занять избыточную рабочую силу. Избыток населения, таким образом, оставался в деревне на подчиненном положении или на положении свободных сельскохозяйственных рабочих различного типа. Одним из таких типов был торпарь — мелкий арендатор крестьянской земли. К другому типу принадлежали безземельные крестьяне-бобыли, имевшие оседлое жилье без земли («backstuga») и соглашавшиеся на любую работу, которую им предлагали; к третьему типу относились батраки, то есть наемные рабочие, пользовавшиеся жильем хозяина и получавшие часть жалованья натурой. Эта система начала применяться в больших хозяйствах в начале XIX в. Быстрый рост численности всех этих групп населения и экономические затруднения составляли серьезную социальную проблему; наиболее остро стояли вопросы социального обеспечения. К этому необходимо добавить неурожаи и кризисы.

Уже указывалось, что в то время все еще не было крупной промышленности. В начале XIX в. горная промышленность находилась почти на том же уровне, что и 150 лет назад, в ней действовали различные устаревшие строгие правила об объеме производства, о месте производства и т. д. Шведское производство железа имело постоянный объем и обеспеченный рынок (вывоз железа составлял 64 % к стоимости всего шведского экспорта.), но оно застыло в старых формах.

В своих воспоминаниях Гейер дал описание шведской заводской жизни на рубеже столетия или несколько ранее, которое с полным основанием стало классическим:

«Это пламя из глубины снегов, потоки вод из-под ледяных сводов и колоннад; тяжелые, далеко слышные в морозном воздухе удары молота, свидетельствующие о том, что человек не спит; длинные вереницы возчиков, с покрытыми инеем бородами, перевозящих чугун и железо, напряжение мускулов и пот, морозы и сугробы, ржущие лошади, облака пара, поднимающиеся из их ноздрей, хлопотливо суетящийся народ — как все это замечательно! Как много вечеров глядел я на это пламя кузниц и следил за сверкающими искрами, гаснущими в мрачном пространстве».

Эта интересная картина дает представление о том, насколько отличалось положение в Швеции от положения в Европе времени промышленной революции. Данное Гейером описание — идиллия, уже обреченная на гибель, так как за несколько десятков лет до этого в Англии был найден способ использования каменного угля при производстве железа; в связи с этим резко уменьшилось употребление леса в железоделательной промышленности, и Швеция оказалась в совершенно новом положении. Горное дело в Швеции необходимо было модернизировать; это и происходило в течение десятилетий, о которых здесь идет речь. Устаревшая политика в области горного дела, покоившаяся на традициях XVII в., была отброшена. Застрельщиками реформы были промышленники и заводчики нового типа; многие государственные чиновники и члены правительства также придерживались в своей политике умеренного экономического либерализма, например государственный секретарь Вирсен. Таким образом, с 20-х годов XIX в. железоделательная промышленность могла развиваться более свободно, предприимчивые заводчики, располагавшие большими капиталами, такие как Берн, Петре и Экман, ввели «ланкаширскую ковку». Старые формы труда стали постепенно исчезать, начали развиваться современные предприятия. В риксдаге, в печати того времени оживленно обсуждались вопросы смягчения строгих правил старого цехового устройства и всяких других правил, стеснявших ремесла и торговлю. Ликвидация этих правил началась на сессии риксдага 1823 г. Однако перелом в этих областях начался только в 1846 г., когда торговля и ремесла в городах и железоделательная промышленность были освобождены от старых ограничений; в сельской местности ремесла были полностью освобождены от цеховых ограничений; такие же меры были приняты в отношении торговли, за исключением местностей, непосредственно примыкавших к городам [95].