Игвар Андерсоон - История Швеции

Особенно важным Кеплерус и вообще многие разночинцы того времени считали такое фиксирование прав разночинцев, которое устранило бы сопротивление дворянства и послужило основанием для продвижения «низших сословий». Но Кеплерус идет еще дальше. Он, или те, кто его вдохновлял, поднимает вопрос о том слое современного ему общества, который не имел никакой возможности защищать свои интересы в представительных учреждениях. Речь идет о находящемся в услужении люде, или, выражаясь современным языком, рабочих; в то время это были по преимуществу сельские рабочие и лишь в незначительной части — промышленные рабочие. Еще со времен Карла XI, как уже указано, были установлены суровые правила для той части населения, которая не имела оседлости (не имела недвижимой собственности); эти правила, зафиксированные в так называемом «Уставе о слугах», имели целью увеличить приток рабочих в большие владения и облегчить, в случае нужды, набор в армию. Если человек, находившийся на положении слуги, не имел работы в течение года, он рассматривался как бродяга, как «незащищенное» лицо с точки зрения права. Группа наемных рабочих увеличивалась вследствие законоположений, которые иногда ограничивали право крестьян оставлять своих детей у себя на крестьянском дворе и принуждали молодежь уходить из дома и поступать на год в услужение, чтобы иметь самостоятельный заработок. Это способствовало притоку рабочей силы на крупные предприятия. Теперь Кеплерус заявлял, что следует предоставить полную свободу людям всех положений и состояний, поскольку они не являются преступниками. «Наши постановления о слугах, — говорит он, — лишают свободы рабочих сельских местностей, если только это не наемные рабочие, то есть холостые люди, поступившие на год в услужение».

Основная масса разночинцев не боролась за эти смелые и последовательно проводимые идеи уравнения сословий; большинство удовлетворялось разговорами о защите мелких интересов своих узких групп. И все же, по мнению дворянства, они зашли слишком далеко, и в палате рыцарства слышались угрозы в таком духе: «Самое большее, чего от нас можно требовать, это чтобы мы защищали с мечом в руках права наших отсутствующих сограждан». Как уже было указано, дворянство в конце концов все же вынуждено было пойти на уступки в вопросе о праве замещения должностей на государственной службе. Трудно было предвидеть, где остановятся разночинцы и в какой степени партия «колпаков» сможет использовать свой успех.

Так, на сессии риксдага 1771–1772 гг. переплелись в один сложный узел различные партийные и социальные противоречия. Беспокойство охватило и деревню, так как последний год был неурожайным и населению грозил голод. Правительство не собиралось предпринимать эффективных действий для смягчения нужды, что в свою очередь усиливало недовольство.

Прочность существовавшего государственного порядка подтачивали многие причины: раздражение самых различных кругов населения постоянной, часто эгоистической, партийной грызней и зависимостью Швеции от иностранных держав; враждебное отношение населения к бюрократизму; опасения дворян, преимущественно офицеров, за свои привилегии; общая тревога в стране в связи с голодом; личное обаяние молодого короля; стремление Франции устранить в Швеции русское, прусское (а также датское) влияния и вернуть себе своего старого союзника; обещание ее в связи с этим помочь совершить государственный переворот. Заинтересованность как Франции, так и противников сближения с Россией в государственном перевороте усилилась, когда партия «колпаков» после своей победы начала проводить политику сближения с Екатериной II. Таково было положение в Швеции накануне государственного переворота 1772 г.

Шведские короли «периода свободы» были весьма малопривлекательными личностями. Первый период правления у каждого из них был довольно плодотворным. Фредрик I прославился как полководец, Адольф Фредрик — как знаток военного дела. Последний провел важную работу по усилению шведской армии. Но к старости они не могли похвастаться никакими успехами. Следует также иметь в виду, что оба эти короля прибыли в Швецию из чужих государств и едва ли могли хорошо знать условия шведской жизни. Сын Адольфа Фредрика, Густав, напротив, был урожденный шведский принц — первый после Карла XII; кроме того, он отличался выдающимися способностями и с ранних лет подавал большие надежды. Придворная партия начала группироваться вокруг него сразу же после отречения от престола его отца в 1768 г.; от него ожидали многого. Как раз во время волнений в риксдаге в 1771–1772 гг. Адольф Фредрик умер. Его преемником стал Густав, который был немедленно вызван на родину из Франции, где он находился в тот момент.