Иса Гусейнов: Судный день

По сведениям летописцев, Тимур, загнав в степи Тохтамыша, покончив с Ильдрымом Баязидом, добившись ареста Кара Юсифа Каракоюнлу и султана Ахмеда Джелаири и освободившись таким образом от всех своих врагов на громадном пространстве от Двуречья до Рума и от Рума до Багдада, тем не менее пребывал в дурном настрония и предощущении близкой катастрофы, и причиной тому были батиниты - подпольщики, которым в державе его не было счету. Поэтому, вернувшись в Самарканд, он созвал под сень густого сада своих сановных сеидов и сказал им следующие слова: "Я умер. Распространите по царству весть о том, что я умер". После чего велел эмирам: "А вам предоставляю полную власть расправиться со всеми, кто, услышав о моей смерти, взбунтуется".

Так Тимур в последний раз распорядился учинить всеобщий погром. Сам он, по свидетельству личного раба арабского пленника, написавшего о последних днях его жизни, был так угнетен и болен, что не в состоянии был поднять отяжелевших век. Спустя некоторое время он повторил свое повеление сеидам и эмирам, всю ночь после того пил вино, на рассвете же, сев с помощью стремянного в седло и держа в одной руке повод, а в другой чашу с вином, отправился в поход на Китай.

Вскоре вновь - уже в третий раз - разнеслась весть о его смерти, и эта весть уже не была ложной.

Зимой тысяча четыреста пятого года тело его в золотом гробу везли с китайской дороги в Самарканд. Но в это же время из Самарканда им навстречу выехала группа придворных во главе с Мираншахом, и она везла с собой черный деревянный гроб. Мираншах приказал переложить мертвое тело из золотого в деревянный гроб, укрыть его во дворце и никому не показывать. Подданные беспрекословно выполнили приказание Мираншаха, но тайны черного гроба не уберегли, и спустя несколько дней вокруг него, установленного во дворе, произошла короткая схватка, в которой оказались перебиты обе встретившиеся в пути группы; ходили слухи, что из гроба доносятся стоны.

Ко дворцу Гюлистан по широкой и длинной улице, разделяющей надвое Самарканд, потекли толпы ремесленного люда с требованием: "Стоны из гроба это стоны замученных и угнанных в рабство людей. Отпустите изгнанников - и стоны прекратятся".

И так как люди, запеленавшие собственными руками в саван едва живого пьяного старика, который с чашей вина в руке шел походом на Китай, и положившие его в гроб, теперь уже сами были осуждены на вечное молчание, то требование все прибывающих толп обуяло ужасом и околдовало дворец. Среди околдованных, несомненно, нашлись бы такие кто знал и имел смелость сказать, что Мираншах был связан с батинитами, которые требовали освобождения пленников и не только сказать, но и, подняв крышку гроба, показать как мертвец изодрал свой саван, и тем рассеять колдовство. Но в гробу лежал бог войны, творец всемирных погромов и кровопролитии, и ужас перед ним не дал никому шевельнуться. И никто не стал мешать, когда стражники открыли ворота поселении, где за толстыми высокими стенами под открытым небом рабы на протяжении долгих лет изготовляли для армии Тимура мечи, щиты, кольчуги, пики, и они, постаревшие и изможденные от голода, тоски, унижений, проливая счастливые слезы, растворились в массе городских ремесленников. По городу прошел слух, что стоны в гробу прекратились и так завершилась судьба Дива.

Спустя год после его смерти, в тысяча четыреста шестом году, под покровом темной ночи в самую лютую пору нахичеванской зимы с того берега Аракса привезли гроб и опустили его в землю рядом с могилой шейха Хорасана. Пройдут годы и один из нахичеванских мюридов Фазла построит над могилой его гробницу, но во избежание разрушения святого места напишет на ней лишь два слова: "Шейх Хорасан" и никто кроме хуруфитов, не будет знать, что в гробнице, в изножье могилы отца, лежит старшая его дочь, избранница и наследница его духа, ибо это ее тело привезли в темную зимнюю ночь спустя год после смерти Тимура. Узнав о смерти Дива ране Юсиф начал спешно готовить восстание, посылая одного за другим гонцов в Багдад к султану Фар.аджу с вестями для его почетных узников Кара Юснфа Каракоюнлу и султана Ахмеда Джелаири и в Шемаху к Высокоименитому и Амину Махраму, и одновременно с откровенной и неразумной неуемностью, вооружать мюридов в Тебризе. Фатьма огласившая День Фазла с высокого минарета мечети была пронзена в грудь стрелой тимурида карательного отряда и тотчас умерла.

Весной того же года Ибрагим со своей армией вошел в Тебриз, и, хотя все население еще было в трауре по наследнице духа и погибшим повстанцам, Высокоименитого встретили с великой радостью и торжеством, и он стал правителем Страны пятидесяти городов. Но тут из Багдада лришла весть, что султан Фарадж, убедившись окончательно в достоверности смерти Тимура, сразу выпустил из темницы узников, с которыми все время их заключения тайно делил трапезу, и Кара Юсиф Каракоюнлу и султан Ахмед Джелаири со своими армиями находятся на пути в Тебриз.