Александр Шубин: Анархо-синдикализм в Испанской гражданской войне 1936-1939 гг.

Оказавшись во главе министерства юстиции (по-испански это слово значит как право, так и справедливость), Г.Оливер начал с сожжения архива обвинительных актов. Министерство вело систематическую работу по наведению порядка в республиканских институтах, предотвращению инфильтрации в них сторонников франкистов. Соответствующее обращение министр отправил и ФАИ. Товарищи по движению, солидаризировавшись с поставленной Оливером целью, напомнили ему, что пока к членам организации не предъявлялось конкретных обвинений в шпионаже.

Были отменены судебные платежи, узаконены «свободные» (не зарегистрированные) браки. Взяв на себя задачу реформирования юридической системы, анархо-синдикалисты занялись и реорганизацией пенитенциарной системы. Декрет 26 декабря 1936 г. санкционировал создание трудовых лагерей, которые были организованы в республиканской зоне в первые месяцы гражданской войны. 7 апреля 1937 г. был сформирован Национальный патронат трудовых лагерей, который осуществлял общее руководство и контроль над их состоянием. А.Сухи во время поездки по Арагону посетил концентрационный лагерь в Вальмуэле, контролируемый ФАИ. В лагере вместе работали и заключенные, и анархисты, одновременно охранявшие их. Они строили ирригационную систему, пасли скот, занимались земледелием. Заключенные и охранники «обращались друг к другу как равные». Ограничения на встречи с родными и знакомыми были незначительны. По существу это был производственный коллектив, в котором вынуждены были работать и фалангисты.

Достижением министерства юстиции во главе с Г.Оливером стало упорядочение системы трибуналов, возникших в ходе революции.

Одной из важнейших функций НКТ в республике было поддержание обороноспособности Арагонского фронта и производства в Каталонии и Арагоне. Синдикалисты выступали за развертывание партизанской войны в тылу противника и сохранение самоуправления в армии (милиционной системы). Профессиональный военный полковник Х. де ла Бераса так оценивал анархо-синдикалистскую милицию: «С военной точки зрения – это хаос, но это хаос, который работает».

Боеспособность милиции поддерживало осознание справедливости существовавших в ней отношений. Д.Оруэлл писал о своих впечатлениях от службы в милиции: «Для испанских милиционеров, пока они существовали, существовал и некий микрокосм бесклассового общества. В этом сообществе не было никого, кто действовал бы из-под палки. Когда был недостаток всего, но не было привилегий и чинопочитания, каждый получал, возможно, грубый прообраз того, как будут выглядеть начальные стадии социализма».

Этот «грубый образ» царил и в тылу.

Побывавший в Барселоне в декабре 1936 г. Д.Оруэлл писал: «Впервые я был в городе, где рабочий класс был «в седле». Практически любое здание любого размера было захвачено рабочими и украшено красными флагами или черно-красными флагами анархистов… Церкви здесь и там были систематически разрушаемы группами рабочих. Каждый магазин и кафе имели надпись, сообщавшую, что они коллективизированы… Официанты и продавцы смотрели вам в глаза и обращались к вам как к равному. Холопские и даже церемониальные формы речи на время исчезли. Никто не говорил «дон» или «сеньор». Каждый обращался к каждому «товарищ» и «ты», и говорил «привет» вместо «добрый день»… Человеческие существа старались чувствовать себя как человеческие существа, а не зубцы в капиталистической машине».

В соответствии с анархо-синдикалистской доктриной рабочие-синдикалисты взяли предприятия в свои руки. Этот процесс назывался по разному: коллективизация, инкаутация, синдикализация, и составлял, по мнению анархо-синдикалистов, «первый этап социальной революции». Первая волна коллективизации прошла в июле-сентябре 1936 г. Наиболее активно коллективизация проводилась в зоне, контролировавшейся НКТ, хотя и в других регионах Испании рабочие часто коллективизировали предприятия. Но здесь все же преобладал рабочий контроль над принятием управленческих решений. ВСТ тоже поддержал коллективизацию.

Высшим органом на коллективизированном предприятии считалось рабочее собрание (ассамблея). Сами ассамблеи, конечно, не могли управлять производством. Первоначально на них царил хаос, так как опыта самоуправления у рабочих не было – большинство из них большую часть своей жизни даже не состояли в профсоюзах. Позднее ассамблеи более четко организовывались синдикатами. Рабочие считали, что они сами принимают решения, и это обеспечивало их согласие с ними. Привлечение рабочих к управлению и самоощущение себя собственниками производства давало экономический эффект. Конференции рабочих играли мобилизующую роль, и иногда на них высказывались идеи, помогавшие менеджерам и профсоюзным лидерам находить выход в тяжелой экономической ситуации военного времени. Трудно сказать, смогли бы подобные стимулы стать долгосрочными. Но материальная заинтересованность также играла немалую роль в качестве стимула к труду, так как рабочие сами распределяли прибыль предприятия.