Вик Спаров - Полная история масонства в одной книге

Террором охвачено все французское общество. Чем разнузданней террор, тем тише масонская деятельность, ибо любое собрание могло повлечь за собой арест (по подозрению в заговоре) и гибель на эшафоте. В годы революции только три парижские ложи – «Центр друзей», «Друзья свободы» и ложа Святого Людовика Мартиники – по-прежнему занимались если не деятельностью, то ее видимостью, и как и почему это сошло им с рук, остается только удивляться.

Возобновление масонской деятельности в следующем столетии давалось с немалым трудом, как бы подтверждая тот факт, что идеалы свободы, равенства и братства, составлявшие подлинную атмосферу масонских храмов, так и не были, а возможно, и не могут быть перенесены в «светскую жизнь». Как не вспомнить Андерсена, который в «Книге конституций» предупреждал, что масонское братство «всегда процветало в эпоху мира».

В наполеоновскую эпоху жизнедеятельность французского масонства разворачивалась под знаком растущего и набиравшего силу антиклерикализма. Наполеон Бонапарт, который сам, если верить многочисленным свидетельствам, «обрел свет масонства», занял в отношении ордена покровительственный тон, считая его прибежищем незрелых или впавших в детство бездельников, развлекающихся игрой в ритуалы и символы. И хотя во времена Империи во Франции процветали женские ложи, которые посещала императрица Жозефина, все это были явные признаки декаданса. Масонство терпели, иногда даже заигрывали с ним, но вся деятельность, в конечном счете, сводилась к салонной игре в куртуазность и звучные имена.

Мало-помалу в культурной жизни Франции воцарялся позитивизм. Поэтому вряд ли стоит удивляться тому, что в 1847 году в масоны был посвящен даже Прудон, который в своих публичных речах объявлял «войну» Богу не на жизнь, а на смерть. Впрочем, Прудон слыл большим любителем «выходок», и его заявление вполне объяснимо, если рассматривать его в свете того, что речь шла о борьбе с извращенными религиозными представлениями и насильственным насаждением веры.

Во Франции XIX века торжествовал дух агностицизма и вольнодумства, и ложи, как это ни парадоксально, увядали не от преследования властей, а под натиском малозаметного атеизма. Все это происходило на фоне нарастающей политизации, принимавшей иногда двусмысленный характер, как, например, во время Парижской коммуны 1871 года: поддержанная рядом масонских групп, она, в сущности, была направлена на установление над ложами тотального политического контроля со стороны правящих кругов. Таким образом, смысл и цели масонства были искажены и опровергнуты.

Логическим результатом преобладания доктрины позитивизма в масонстве явился конвент Великого Востока Франции, состоявшийся в 1877 году; он упразднил ритуальную формулировку и ландмарку Великого Архитектора Вселенной. А уж упразднение ландмарки – это нечто неслыханное!

С этим предложением выступил бывший протестантский пастор Фредерик Дэмон, отказавшийся в 1881 году от религиозной деятельности и полностью посвятивший себя политической карьере. На конвенте он прямо и недвусмысленно заявил: «Предоставим теологам обсуждать догмы. Предоставим авторитарным церквам формулировать запреты. Масонство же пусть остается тем, чем оно должно быть, – организацией, открытой всякому прогрессу, всякой нравственной и возвышенной идее, всякому здравому и либеральному направлению мысли».

Прекрасные слова, звучащие вполне в духе ортодоксального масонства, но при этом не объясняющие, почему следует упразднить понятие Великого Архитектора Вселенной, которое, собственно, даже не является теологической формулировкой, а всего лишь подтверждением животворящего божественного начала, действующего в реальном измерении. Это было начало великого конца, ибо с этого времени Великий Восток Франции стал именовать себя «сугубо филантропической, философской и прогрессивной организацией», по сути, превратившись в центр «антирелигиозной» пропаганды.

Считается, что масонство в североамериканских колониях Англии обязано своим появлением «великому американцу» – философу, ученому, писателю, мыслителю, изобретателю, государственному деятелю и прочее, и прочее Бенджамину Франклину, издавшему в 1734 году «Книгу конституций» Андерсена и тогда же получившему степень Великого Мастера. Однако все говорит за то, что первые масоны появились на территории колоний еще в 1720-х годах, сразу после того, как масонство возникло и вошло в моду в метрополии.