Владимир Беляев - Формула яда

Встреча состоялась на квартире бывшего генерала «Украинской Галицкой Армии» Виктора Курмановича.

Подливая в рюмку Коновальцу французский коньяк «Наполеон», высокий, поджарый и голубоглазый Эрвин Штольце тихим, но настойчивым голосом передал ему все те новые ориентировки, которые он получил в начале 1938 года от шефа немецкой военной разведки адмирала Каиариса. Смысл этих указаний был таков: «Конечно, диверсионную работу против поляков надо продолжать. Можно даже позволить определенным группам «санации» в Польше, ведущим внутрипартийную борьбу, использовать украинских террористов для ликвидации неугодных людей, так, как они убрали Голувко и Перац-кого. Мы, управление абвера, в этом заинтересованы. Но есть более важная цель: сейчас фюреру и немецкой военной разведке надо прежде всего, любыми путями активизировать подрывную работу украинских националистов против Советского Союза».

В ночной беседе на квартире Курмановича в Бадене Коновалец дал согласие еще больше активизировать подрывную деятельность националистического подполья в Польше и работать против Советского Союза.

Двадцать третьего мая 1938 года, имея чехословацкий и литовский паспорта на имя Иосифа Новака, Евген Коновалец прибыл в Роттердам и после встречи с одним из своих доверенных агентов в кафе «Атланта» был разорван на куски врученной ему агентом «сюрпризной коробкой», которая состояла из взрывчатки с часовым механизмом ударного действия. Для людей, хоть немного знакомых с тайной, закулисной борьбой разведок, ничего удивительного в подобной кончине Евгена Коновальца не было. Став однажды на стезю шпионажа и убийств, все эти «торговцы террором» вряд ли могут мечтать о спокойной кончине под пуховыми перинами, на собственной кровати. Чаще всего они гибнут по методам, которым обучают своих подручных. Буржуазные газеты и особенно украинские националистические листки подняли тогда невообразимый гвалт в связи со смертью Коновальца, усматривая в ней пресловутую «руку Москвы». Но тем не менее некоторые из газет стали подвергать сомнению эту наиболее выгодную для ОУН версию о смерти вожака ОУН. Так, швейцарская газета «Базлер нахрихтен» писала:

«Приятели Коновальца верят в акт мести со стороны большевиков, однако тайны, которые окружали весь образ жизни неутомимого конспиратора, допускают и другие предположения».

Через несколько дней швейцарский журналист, передавший подобное сообщение из Роттердама в Базель, навсегда лишился места в «Базлер нахрихтен»...

В обстоятельствах, сопутствовавших тому, как убрали Коновальца, любопытно и другое. Первым, кто опознал мертвого, был прилетевший к нему на явку из фашистского Берлина связной центрального «провода» ОУН и параллельно — штатный провокатор польской полиции Ярослав Барановский.

Когда чины голландской полиции показали ему останки Коновальца, этот профессиональный шпик-«двойник» запричитал по-немецки, с украинским акцентом, со слезами на глазах бросился на землю:

— О майн фирер! Майн фирер!...

Не успели жители домов по центральной улице Роттердама Кользингель, прилегающих к месту происшествия, вставить стекла в окнах, выбитые взрывной волной, как уже 29 мая 1938 года из Львова в Роттердам, получив официальные польские паспорта, выехали на похороны Коновальца его брат, а также шурин, управляющий имениями митрополита Андрея Шептицкого, в прошлом— тоже полковник гетманской службы, в годы первой мировой войны, Андрей Мельник — преемник убитого в «проводе» ОУН.

Многие жители Львова были крайне удивлены такой галантностью польской полиции, которая, прекрасно зная, что Мельник стоял у руководства организации, убившей министра внутренних дел Польши Бронислава Перацкого, разрешила ему совершенно легальный выезд из Польши, принимать «дела от покойного». Подобная предупредительность властей буржуазной Польши, проявленная ими по отношению к претенденту в фюреры ОУН, объяснялась нажимом абвера и тогдашним антисоветским курсом польского правительства. Даже такой старый враг коммунизма, как Уинстон Черчилль, в своих мемуарах о второй мировой войне так охарактеризовал тот курс:

«Все эти годы Польша была авангардом антибольшевизма. Левой рукой она поддерживала антисоветские прибалтийские государства. Однако правой рукой она помогла ограбить Чехословакию в Мюнхене».

Совершенно ясно, что если бы правительство тогдашней Польши придерживалось иного курса, оно никогда бы не разрешило украинским националистам развивать подлую деятельность, принесшую и тогда, и особенно впоследствии столько жертв не только украинскому, но и польскому народу. Тем не менее, зная об антисоветском курсе польской реакции, замышляя нападение на Польшу, абвер побаивался, как бы в суматохе первых дней войны польские тюремщики не уничтожили их ценных агентов из числа украинских фашистов. Поблизости от тюрьмы «Святой крест», где сидели Бандера (абверовская кличка «Серый») и его сообщники, был выброшен парашютный десант из отпетых гитлеровских головорезов. Они должны были освободить Бандеру. Многих из них выловили и расстреляли польские патриоты, и тогда чины польской полиции заботливо эвакуируют Бандеру из тюрьмы живым и здоровым, и он попадает на берег Вислы, прямо в... объятия видных гитлеровских специалистов по делам славянства. Катаясь как сыр в масле в занятом гитлеровцами Кракове, Бандера предлагает свои услуги в создании легионов из отпетых украинских националистов для готовящегося нападения на Советский Союз. Его охотно принимают и выслушивают бывалые гитлеровские разведчики — доктор Теодор Оберлендер, коллега и приятель Оберлендера по Кенигсбергскому университету, такой же, как и он, «специалист» по обращению с людьми других национальностей, капитан абвера Ганс Кох, гестаповец Альфред Бизанц, гестаповец Альфред Кольф, доцент Ганс Иоахим Баер. Шумные научные звания скрывают у этих лиц годы службы в абвере и многие грязные шпионские дела, выполненные ими. Если, скажем, Ганс Кох боролся активно с большевиками, еще будучи сотником «Украинской Галицкой Армии», и принимал участие в. переговорах «украинских сичевых стрельцов» с генералами белогвардейских частей Деникина близ Винницы, то его более молодой приятель Теодор Оберлендер неоднократно засылался в Советский Союз и путешествовал по Советской стране под «крышей» скромного, но любознательного немецкого туриста — агронома. Все эти специалисты от шпионажа продумывают, как лучше осуществить в дни войны старую, извечную тактику «разделяй и властвуй» и поскорее превратить советский народ в нацию рабов. Им усиленно помогают в этом украинские фашисты во главе с Андреем Мельником и Степаном Бандерой, но, помогая им, в безудержной жажде власти — обманывают своих хозяев. Да, да — обманывают!