И в меморандуме от 21 ноября 1937 года президент США Рузвельт заявил: «Мне представляется, что возможным выходом могла бы быть президентская прокламация, объявляющая закрытыми морские области вдоль побережья Аляски для всех видов рыбного промысла».
Что ж — янки как янки... Они были такими — до мозга костей эгоистичными и лицемерными — еще со времен «отцов-пилигримов» и «отцов-основателей», со времен Вашингтона и Джефферсона, Адамсов и Монро, Сьюарда и Хэя, Рузвельта-дяди и Тафта, Вильсона и Гувера.
Так с чего бы это было меняться Рузвельту-племяннику?
Вот только — понимали ли это японцы? Они — раз за разом оглядываясь на США — получали от этого тактические, сиюминутные выгоды. И теряли в стратегическом, цивилизационном интересе, идя на противостояние с русскими.
А это янки вполне устраивало.
Пришел год 1938-й...
Середина июля этого года знаменовалась вначале политическим конфликтом в виде японских претензий на сопку Заозерную в районе озера Хасан, а последний день июля принес уже начало конфликта военного.
Впрочем, к 11 августа все было кончено. ОКДВА — пусть и не самым блестящим образом — утвердила на Заозерной красное знамя. И японцам пришлось согласиться с давней русской демаркацией этого участка границы.
Ну, а как там было в Европе?
Что ж, политическая осень 38-го в Европе, закончившаяся Мюнхенским соглашением по Судетам, была более похожа на жаркое лето.
И уже наступал 1939 год...
СССР и Японии он принес конфликт на Халхин-Голе.
СССР и Германии в разгар боевых действий на Халхин-Голе он принес Пакт о ненападении от 23 августа...
Япония была в шоке. Правительство горячего поклонника Гитлера, премьер-министра Хиранумы, подало в отставку. Уже значительно позже японский профессор Хироми Тэратани сказал: «Никогда — ни до, ни после — в истории не было случая, чтобы японское правительство уходило в отставку по причине заключения договора двух других государств между собой».
Барон Хиранума в ответ на просьбу прокомментировать Пакт ответил одно: «Непостижимо!»
Тэратани считал, что деморализующее значение этого «непостижимого» события не только приблизило капитуляцию японцев в Монголии, но и удержало их от желания распространить свою экспансию в сторону России. То есть шок 1939 года в какой-то мере обусловил выбор южного направления, где Япония входила в конфликт с янки.
Осенью 1939 года пала жертвой собственной гнилости панская Польша.
Весной 1940 года пала жертвой собственной гнилости забывшая о здравомыслии и независимости Франция «двухсот семейств».
В мире создавалась вот уж действительно непостижимая для невнимательного наблюдателя ситуация... Хотя в целом все шло примерно так, как это и надо было Золотой Элите мира.
И очень жаль, что события не развивались иначе. Как иначе?
Ну, например, хотя бы вот так...
Представим себе лето 1940 года. И представим, что в США приходит следующее сообщение: «Япония заключила мир с Китаем, возвратила СССР Южный Сахалин и заключает с СССР прямой военный союз, а к этому союзу присоединяется Германия...»
То-то поднялся бы переполох! То-то началась бы паника!
Увы, все происходило так, как это замышляла Золотая космополитическая Элита. И «клубок» дальневосточных проблем все более запутывался...
И распутывать его можно было бездарно, а можно — и умно...
А 1940 год проходил...
И уже наступал год 1941-й...
Преддверием 1941 года, который принес России и Германии войну, я и заканчиваю эту книгу...
Япония, не ввязываясь в бессмысленный, спровоцированный все тем же Западом конфликт русских и немцев, все же получила свою войну с Россией в 1945 году — уже по инициативе России...
Но в той ситуации объявление нами войны Японии не было актом неблагодарности — как это иногда пытаются представить сейчас японцы.
Во-первых, у японцев вряд ли вышло бы что-либо путное в случае их агрессии против нас... Тем более что нам весь период войны с немцами пришлось держать на Востоке весьма значительные силы.
Во-вторых, компетентные лидеры народов и государств (а Сталин был компетентен в высшей мере) не имеют права руководствоваться прежде всего некими этическими соображениями. Собственно, никто и никогда ими в реальной истории и не руководствовался (за исключением череды некомпетентных «российских» монархов и ряда послесталинских советских горе-«вождей»). Немногомудрые славянофилы (впрочем, особо мудрых среди них никогда и не наблюдалось) до сих пор не могут простить, скажем, князю Бисмарку, что он на Берлинском конгрессе не защищал с пеной у рта интересы России и не выступал против англо-еврейского политика Дизраэли. Но Бисмарк был не русофилом, а умным германским патриотом, и в качестве такового он руководствовался исключительно интересами своего Отечества! И честь ему за это и хвала!
Читать дальше