Анатолий Уткин - Унижение России - Брест, Версаль, Мюнхен

Вильсон помрачнел, когда Хауз пообещал ему «решить все за четыре недели». Видя реакцию шефа, полковник стал смягчать свою мысль: он имел в виду предварительное согласие. Президент взял с него слово не поступаться принципиальными положениями. Особенно ни в коем случае не соглашаться с намерением Франции образовать Рейнскую республику из западных земель Германии. Это нарушило бы равновесие в Европе в пользу Франции, а Вильсон видел возможной реализацию своих планов только в условиях примерного равновесия противостоящих в Европе сил.

Но более, чем какая-либо другая, над заговорщицки действующими дипломатами в Париже нависла проблема, как бороться с революционным подъемом в Европе. Проблема России затмила к моменту выработки устава Лиги Наций все прочие. Англичане, которых 14 февраля сверхэнергично представлял Уинстон Черчилль, и японцы требовали немедленной крупномасштабной интервенции. Клемансо настаивал на участии американских контингентов в планируемой ими центральноевропейской армии, действующей против России.

В США первые шаги по созданию Лиги Наций первоначально вызвали одобрение правящего класса. Популярным стало обращение к библейским сравнениям. «Нью-Йорк трибюн» писала 25 февраля 1919 г., что устав Лиги Наций содержит идеи «почти столь же возвышенные, как и идеи Нового Завета». На Среднем Западе ту же самую тему развивала «Сент-Луис глоуб-демократ»: «Итак, устав рожден, и ни одно решение в истории, за исключением одного, не имело большего значения для человечества». Многое говорилось в те дни о «Pax Americana», принадлежащем Америке веке. И Вильсон решил начать борьбу за этот век с первого же шага на американской земле.

Политические советники рекомендовали высадиться не в Нью-Йорке, а в Бостоне, где сторонники Лиги Наций имели надежный оплот. И здесь предзнаменования не порадовали суеверных. У входа в гавань течение тянуло судно с такой силой, что сложилось впечатление о возможности катастрофы. Обеспокоенный Вильсон тщательно спрятал текст устава, готовясь к худшему. Внезапно пошел густой снег, и это заставило бросить якорь. Лишь на следующий день, 24 февраля 1919 г., губернатор Массачусетса (и будущий президент США) К. Кулидж поднялся на борт «Джорджа Вашингтона». В городе отмечали прибытие Вильсона как национальный праздник. Школы были закрыты, а жители Бостона высыпали на улицы по маршруту следования президентского кортежа. Кулидж охарактеризовал прием как «еще более примечательный, чем оказываемый прежде генералу Дж. Вашингтону, более единодушный, чем любой продемонстрированный со времен Авраама Линкольна». Неизбежными были сравнения устава Лиги Наций с Декларацией независимости и Великой хартией вольностей. Прием обнадеживал, но Вильсон не заблуждался: Бостон был оплотом демократов, а следовало готовиться к битве с республиканцами. Перед огромной толпой президент осудил «узкие, эгоистичные, провинциальные цели» и предупредил: «Во мне течет кровь воителя, и позволить ей пульсировать — это восторг… Мы не ограничиваем наши концепции и цели Америкой, и мы освободим человечество. Если мы не сделаем этого, вся слава Америки увянет и вся ее мощь рассеется. Думайте об этой партии, думайте о том мраке, в который может погрузиться мир… И всякий, кто подозревает, что Америка разочарует мир, не знает Америки. Я приглашаю вас присоединиться к чувствам нации». Националистический мотив был пущен в ход со всей силой. Американцев приглашали перестроить мир по-американски.

На волне общенационального ажиотажа противники-республиканцы не рискнули подвергнуть сомнению идею Лиги до выступления президента перед конгрессом. Вечером 26 февраля президент устроил в Белом доме банкет для тридцати четырех членов конгресса. Яркие огни впервые осветили президентский дворец после двухлетнего военного затишья. После обеда конгрессмены расположились в креслах, расставленных в форме подковы, в открытой части которой их ждал Вильсон. Из его кармана на пол выпал каштан — талисман, хранимый им с давних лет на счастье. Талисман упал — еще один дурной признак.

Президент изложил слушателям итоги заседаний в Париже, а затем в течение двух часов отвечал на вопросы, главный смысл которых сводился к тому, сможет ли Америка утвердиться в качестве лидера, не ловушка ли эта Лига Наций. Не все конгрессмены были удовлетворены словесными гарантиями президента. (Политические противники критически отметили и скудную выпивку, и качество сигар, и манеры хозяйки.)