Анатолий Уткин - Унижение России - Брест, Версаль, Мюнхен

Особенно прославилась Республиканская гвардия — главный оплот правительства Эберта в Берлине с ноября 1918 г. Их «советы» обеспечивали их снабжение, и они насторожились, когда в конце февраля 1919 года Шейдеман решил перейти от системы «советов» к традиционным республиканским учреждениям. Военная вольница Берлина немедленно проявила свое неудовольствие. Убийство Айснера добавило пламени. «Роте фане» призывала ко всеобщей забастовке. Теперь в городе росла значимость КПГ — Коммунистической партии Германии.

Всеобщая забастовка, номинально начавшаяся в понедельник, 3 марта, сопровождалась криминальными эксцессами. Первой целью грабителей стали богатые магазины вокруг Александер-плац, но затем появились и такие цели, как богатые частные квартиры в районе Тиргартена. Прусское правительство не замедлило отреагировать. В конце этой недели вездесущий Носке был призван в Берлин. Под его командование были отданы добровольческие части региона — речь шла прежде всего о расположенных на окраинах Берлина лагерях фрайкоровцев, готовых выступить против возмутителей порядка. Как уже говорилось выше, Носке объявил Большой Берлин находящимся на осадном положении, которое давало властям право использовать «чрезвычайные законы военного времени» [565] Noske G. Von Kiel bis Kapp. Berlin, 1920, p. 103–104. . Мы уже говорили об остановившихся вечером трамваях, о переходящей в реальность забастовке берлинского пролетариата. Дело пошло еще дальше. Последовавшей ночью вооруженные группы людей захватили примерно тридцать полицейских участков. На следующий день рабочие Берлина выдвинули свои требования. Они включали в себя признание «советов рабочих и солдатских депутатов, освобождения всех политических заключенных, создания «революционной рабочей армии», роспуска добровольческих формирований и дипломатического признания Советской России [566] Там же, р. 105. . На политическую сцену Германии выходила коммунистическая партия.

Боевые действия развернулись, когда фрайкоровцы Лютвица наткнулись на революционные войска на рынке Халле. Войска, верные правительству, расположились в полицай-президиуме Берлина — на окраине Александерплац. На президиум приступом революционные войска шли в среду и четверг. А Носке при помощи самолетов снабжал осажденных патронами. В ход пошла артиллерия. Не все тогда осознавали серьезность Носке. В пятницу он ввел более 30 тысяч своих — верных режиму Веймара — войск в столицу. Это были наиболее лояльные из фрайкоровцев. Защитники полицайпрезидиума были освобождены; моряков вытеснили из Марсталя. По их убегающим рядам били фрайкоровские пулеметы. Теперь члены республиканской гвардии срывали свои банты и кокарды, снимали красные нарукавные повязки. Отступающие повстанцы отошли к востоку от Франкфуртер-аллее. Здесь подлинной крепостью стояла пивная Бетцева — «Крепость Эйхгорна».

Прорыли противотанковые рвы, укрепили колючую проволоку, баррикады создали из перевернутых автомобилей. На Страусбергер-плац и Андреас-штрассе установили пулеметные гнезда. В воскресенье Носке издал приказ: «Всякий, использующий оружие против правительственных войск, будет расстрелян на месте». Это была индульгенция бандитам всех мастей, наводнившим город. Они разъезжали по улицам города под черными пиратскими флагами. Недоумение вызвал кайзеровский флаг, появившийся над Королевским замком. Город был полон слухов о том, что имели место массовые казни революционеров. Многие цифры впоследствии оказались завышенными, в то время смятения найти истину было трудно. Фактом является применение танков, огнеметов и тяжелой артиллерии. Противопоставить этому что-либо, кроме собственной доблести, революционеры не могли. К 10 марта 1919 г. смолкли выстрелы на берлинских улицах. По оценкам Носке, за неделю боев погибли 1200 человек. С коммунистической стороны эту цифру доводят до двух тысяч. Погиб и Лео Йогихес, глава коммунистов, его застрелил в полицейском участке детектив по имени Тамшик.

Бои наложили отпечаток на город, он обрел фронтовой вид. Пулеметная копоть, выщербины в стенах, баррикады разметаны, гильзы и изуродованные орудия на тротуарах. Такие районы, как Лихтенберг, несли следы весьма ожесточенных городских сражений.

В понедельник, после недели боев, морякам из Народной военно-морской дивизии было приказано явиться за получением зарплаты в дом № 32 по Францозише-штрассе. «Раздачей денег заведовал руководитель местного отделения «фрайкора» лейтенант Марло (главой «фрайкора» был будущий оберфюрер СС Берлина Рейнхардт). Во двор набилось столько матросов, что Марло запросил Рейнхарда о дальнейших действиях. Тот ответил: «Самое лучшее решение — пули». Марло отобрал двадцать девять матросов, выстроил их у стены и расстрелял. Лейтенант отбирал еще 300 смертников, но «наверху» на этот раз отменили приказ. Наступала мягкая берлинская весна, снова зажегся электрический свет, увеселительные заведения работали на полную мощность. Видя стальные шлемы солдат Рейнхарда, Кесслер рассуждал: «Возможно, однажды традиционная прусская дисциплина и новая социалистическая идея сомкнутся, чтобы образовать пролетарскую правящую касту, которая возьмет на себя роль нового Рима, распространяющего новый тип цивилизации, держащейся на острие меча. Большевизм — либо любое другое название — могут вполне подойти» [567] Kessler H, In the Twenties: The Diaries of Harry Kessler. New York: Holt, Rinehart and Winston, 1971, p. 86–89. .