Евгений Габович - История под знаком вопроса

Для меня история является в первую очередь тем, что о прошлом знают, а не само историческое прошлое. История ― это все то, что мы знаем или думаем, что знаем, о прошлом. Это четкое разграничение прошлого и истории не наблюдается у большинства историков, и я хочу его здесь подчеркнуть и поставить во главу рассмотрения. Так, немецкий историк Голо Манн в своей статье «Исторические науки вчера и сегодня», включенной в 10–й том Энциклопедии Майера (1972) прямо говорит:

«Понятие „история“ имеет двойной смысл: оно подразумевает то, что произошло в прошлом, но также и деятельность историка, познание, представление, обучение».

Я бы добавил в это описание традиционного применения слова «история» самими историками еще и форму организации работы историков со всей системой кафедр, институтов, советов, редакций и т. п., а также академическую иерархию с ее институтами академических званий и почетных должностей от ассистента и учителя истории, музейных работников и простых археологов до профессоров и академиков, директоров исследовательских институтов и заведующих кафедрами истории. Все это тоже воспринимается как история самими историками.

С точки зрения исторической аналитики и вообще проверяемости истории и хронологии важно иметь такое понятие истории, когда не было бы абсурдным утверждение «история не верна». Но прошлое в принципе не может быть неверным. Все, что произошло в прошлом нас интересует в первую очередь не с позиции оценки происшедшего на шкале хорошо/плохо, прогрессивно/реакционно или какой-либо еще (такая оценка возможна лишь вне истории в рамках этических и моральных систем, идеологий и т. п.), а знания или незнания о происшедшем. Мы ведь не считаем, что быть или не быть академиком — историком или директором Института истории РАН может быть верным или нет. Неверным может быть только наше представление о прошлом.

Иными словами, для меня история ― это модель прошлого (но никак не само прошлое), модель, возникающая у каждого думающего о прошлом человека, в том числе и у историков, и чаще всего описанная последними при помощи текстов различной длины и различной формы: книг и статей, диаграмм и хронологических таблиц, статистики и фотографий, картин художников и кинофильмов. Прошлое было и наше знание о нем весьма ограничено. История есть и мы, в принципе, можем ее довольно хорошо знать (если только хотим этого и согласны тратить на ее познание свое время).

У историков с четким разграничением истории и прошлого ― большие проблемы. Их демонстрирует, например, позиция Бенедетто Кроче (1866―1952), итальянского историка и философа истории, автора книги «История Европы в 19–м столетии». В своей книге «Теория и практика историографии» (М.: Языки русской культуры, 1998) он, говоря об установлении грани между историей и хроникой, пишет на стр. 14, что оно

«дает возможность пересмотреть банальнейший тезис о первичности хроники по отношению к истории. „Primo annates (хроника) fuere, post Historiae factae sunt“, согласно затверженному, как прописи, высказыванию древнего ученого (грамматика Мария Викторина). ( В книге эта латинская фраза переведена как „Сперва появились хроники, затем были созданы истории“ . ― Е.Г. ) Но из исследования природы, а также генезиса двух различных подходов следует прямо противоположное: сначала История, потом Хроника. Сначала живое, потом мертвое. А утверждать, будто хроника породила историю, все равно что вести происхождение живого человека от трупа, который в той же мере является останками жизни, в какой хроника является останками истории».

Итак, Кроче оспаривает верный с моей точки зрения тезис о том, что сперва появились анналы, а потом были созданы истории. Таким образом, четко видно, что для Кроче история здесь ― синоним прошлого. Конечно, прошлое не труп (в этом я согласен с Кроче), а неимоверно сложное и малодоступное человеческому наблюдению существование человечества в прошедшие временные эпохи. Но и история в моем понимании не мертва, хотя и живет по совсем другим законам, чем прошлое, в то время как хроника полумертва (и здесь Кроче близок к истине) и вдохнуть в нее жизнь может только наш процесс моделирования прошлого. Человек рождается не от трупа, а в результате бесконечно сложного биологического процесса, так что сравнение Кроче неприемлемо. Весь же спор исчезает, стоит только перестать отождествлять историю с прошлым и начать рассматривать вместо этого процесс моделирования прошлого во всей его полноте.