Евгений Габович - История под знаком вопроса

В ходе работы над этой главой получил из Эстонии от своего родственника, известного эстонского журналиста и защитника прав не эстонских меньшинств, такое письмо:

Дорогой Женя!

Просто для подтверждения твоих мыслей о подделках фотографий могу привести два примера из моей жизни.

Как ты помнишь, правительственная трибуна во время демонстраций в Таллинне располагалась на площади Победы, перед зданием Русского драматического театра. Когда я работал в Эстонском телеграфном агентстве, снимки этой трибуны доставляли нам неизбывные хлопоты, поскольку над нашей партией и эстонским советским правительством красовалась — на наших оригинальных фотоснимках — надпись: «Государственный русский драматический театр ЭССР». Можно было подумать, что это актеры зазывают зрителей на свой спектакль. На спектакль именно в «русский драматический театр», т. е. в имперский советский спектакль, поставленный не эстонскими режиссерами, а агентами имперской, т. е. русской власти. Тут уж каждому рядовому эстонцу стало бы ясно, что все наше руководство — это «Государственный русский драматический театр» под названием «Эстонская ССР». То есть мало того, что все происходящее в подневольной стране — это театр, он еще и русский!

Кроме того, нужно было, чтобы на снимке были:

а) все члены руководства республики;

б) чтобы они все стояли с поднятыми в приветствии руками.

Поскольку на трибуну они всходили 1 мая и 7 ноября, когда в Эстонии не жарко, то каждые несколько минут кто-нибудь из них исчезал, чтобы согреться бесплатным коньяком с бесплатными же бутербродами с икрой и прочими деликатесами. В подвале находящегося за трибуной здания театра располагался ресторан «Астория», который в эти дни превращался в коммунистический рай для избранной элиты. Поэтому одновременно на трибуне все они практически никогда не присутствовали.

Не могли наши вожди и стоять несколько часов с поднятой в приветствии рукой — как по физиологическим причинам, так и по причине того, что все время обменивались великосветскими сплетнями или отвлекались на стоящих за их спинами своих и чужих жен. Поэтому делались несколько десятков снимков. Ретушировалась вывеска театра. Каждая фигура руководителя вырезалась в отдельности и аккуратно наклеивалась на ретушированный фон. И так мы жили себе спокойно многие годы. Скандал разразился, когда секретарь ЦК Компартии Эстонии по идеологии Рейн Ристлаан по покрою рукава опознал на очередной ретушированной фотографии свою руку, «пришитую» при монтаже второму секретарю ЦК Константину Васильевичу Лебедеву. Уступить свою эстонскую, пусть и верную компартии, руку присланному из Москвы надзирателю за идеологической чистотой маленькой советской республики, главный идеолог Эстонии не мог!

Другой эпизод связан с визитом в Индию Горбачева, у которого, как ты помнишь, родимое пятно на высоком лбу. Мы получили по фототелеграфу снимок Горбачева в Дели, под которым стояло указание: «Ретушь по голове обязательна!» Фотографию мы опубликовали, но большую часть головы Горбачеву оставили. Симпатичный был генсек, чего ему всю голову ретушировать!

Иногда в связи с этим случаются и забавные истории. В период «пражской весны» ее вождь Дубчек был сфотографирован вместе с соратниками, позже его предавшими. Для ретушеров — не проблема. Они уничтожили изображение Дубчека и ретушированная фотография и впредь использовалась, так как на ней был изображен и президент Свобода. Однако у наблюдательного зрителя она вызывала улыбку: ретушеры забыли удалить… носок туфли Дубчека и в результате на фотографии один из друзей Советского Союза выглядел трехногим. О постоянной переделке фотографий рассказывает и Джордж Орвелл в романе «1984».

«Служащие Отдела Документации не любили говорить о своей работе. В длинном, без окон, коридоре с двумя рядами кабинок, с нескончаемым шелестом бумаг и гудением голосов, бормочущих что-то в диктографы, было, по крайней мере, человек двенадцать, не известных Уинстону даже по именам, хотя он и видел каждый день, как они пробегали по коридору или жестикулировали во время Двух Минут Ненависти. Он знал, что в соседней кабинке маленькая рыжеволосая женщина целыми днями занимается тем, что вылавливает в прессе и вычеркивает имена людей, которые были распылены и поэтому рассматривались, как никогда не существовавшие. Занятие такого рода определенно подходило ей — муж этой женщины был распылен примерно года два тому назад. А еще несколькими кабинками дальше кроткое, мечтательное и инертное создание по имени Амплефорс, с очень волосатыми ушами и с поразительным талантом жонглировать рифмами и размерами, было занято изготовлением подтасованных вариантов или так называемых сверенных текстов стихов, которые стали неприемлемыми идеологически, но по тем или иным соображениям сохранялись в антологиях. И этот коридор с его, приблизительно, пятьюдесятью служащими был лишь одной подсекцией, одной ячейкой гигантского и сложного аппарата Отдела Документации. Внизу, вверху, по сторонам — всюду роились служащие, занятые такой разнообразной работой, какую трудно даже и вообразить. Тут были громадные типографии со своими редакторами, типографскими специалистами и со сложнo-оборудованными ателье для подделки фотографий. Тут был сектор телепрограмм со своими инженерами и постановщиками и с целыми труппами актеров, специально подобранных за умение имитировать голоса. Была армия клерков, занятых только тем, что они составляли списки книг и журналов, подлежащих изъятию. Были громадные склады для хранения исправленных документов и тайные печи для уничтожения оригиналов. И, конечно, хотя и совершенно анонимный, был направляющий разум, координировавший все эти усилия и определявший генеральную линию, от которой зависело, что такие-то и такие-то фрагменты прошлого сохранялись, другие фальсифицировались, а третьи совершенно переставали существовать».