Евгений Габович: История под знаком вопроса

К сожалению жизнь у многих читателей, особенно у получивших образование еще в советское время, сложилась так, что у них имеются определенные трудности с языками. Особенно с иностранными. Даже с перечисленными выше. Конечно, мы все учились понемногу… читать и переводить со словарем. Но до словарей ли в сегодняшнее трудное время. Да и учили нас этому половому извращению (каждый должен сам с неимоверными неудобствами удовлетворять свои интеллектуальные потребности) плохо, так что в сегодняшней России мало кто в состоянии читать книги, изданные в других странах (даже если они каким-то чудом и попадают ему в руки).

С другой стороны многое из того, о чем будет рассказано ниже, вышло из под пера немецких критиков истории. А с немецким в России сегодня лишь ненамного лучше, чем с английским в Китае, где, правда, все учат английский и каждый может начать с тобой беседу на оном языке. Но последняя ограничивается произнесением одного единственного слова, которым владеет почти каждый: «хэлло!». На слух же не воспринимается практически ни одно слово (я не смог довести до сознания водителя пекинского такси семантически крайне трудное значение слова «стоп», пока не вырвал у него из рук руль и не выскочил из машины на ходу через багажник).

Мне хотелось бы также надеяться, что эту книгу возьмут в руки и профессиональные историки тоже, а также другие имеющие к истории отношение профессионалы. Как правило, они не в состоянии понять суть открытого Н. А. Морозовым и скрупулезно исследованного А. Т. Фоменко широко распространенного в исторической практике (и абсолютно невозможного с точки зрения теории вероятности) феномена повторяемости в истории. Непреодолимым, как им кажется, препятствием, является использование названными учеными математических методов. На самом-то деле математики в соответствующих исследованиях совсем немного и каждый (повторяю: каждый) читатель в состоянии понять, что именно было сделано. Тем более, что результаты проверки исторической информации компьютерами опубликованы в виде списков практически совпадающих длительностей правления и могут быть любым человеком проверены по хронологическим таблицам.

Конечно, у профессиональных историков с языками должно бы быть получше, чем у рядовых читателей книг по новой хронологии. Зато у них и шоры на глазах посолиднее. И профессиональное «знание» истины не позволяет им опускаться до попыток серьезного чтения книг по новой хронологии, вышедших из под пера каких-то там непрофессионалов. Не мог же рядовой советский человек позволить себе читать «антисоветские» факты, изложенные в книгах Солженицына. Вот и приходилось начинать их публичное осуждение со слов «Книг врага советского народа и наймита американского империализма Солженицына я не читал и читать не намерен, но вместе со всем советским народом гневно их осуждаю».

Господа историки! Особенно самые смелые из вас. Я вам искренне советую преодолеть свой страх перед математикой, коей доля на самом деле в новой хронологии не так уж и страшно велика, и осилить первые книги А. Т. Фоменко. Те его книги, в которых он рассказывает о найденных компьютерами случаях неестественно сильной близости наборов числа лет, в течение которых один за другим сидели на престолах правители разных стран в разные исторические эпохи. Первые три таких набора обнаружил Н. А. Морозов задолго до появления первых «пожирателей чисел». И за прошедшие сто лет историки не удосужились его опровергнуть.

Столь же искренне я советую Вам прочитать данное введение в западноевропейскую критику истории. Особенно, если вас смущает то позорное обстоятельство, что названные выше российские авторы успели добиться серьезных успехов в естественных науках или в математике перед тем, как занялись всерьез историей. В Германии — очень почтительное отношение к бумажке. Поэтому еще в недалеком прошлом достаточно было написать про ученого, высказывающего крамольные мысли, что у него нет университетского диплома историка, и всем становилось ясно, что ни одной разумной мысли о прошлом человечества ему в голову прийти не может. Надеюсь, что в России бюрократизация мысли еще не достигла этого абсурдного предела, при котором и каждый не дипломированный читатель рассматривается как примитивный примат, не способный самостоятельно разобраться в степени обмана в текстах авторов, пишущих о прошлом человечества.

Конечно, я — гораздо больший дилетант в исторической науке, чем любой прилежный студент — историк. Но зато я способен взглянуть на написанное историками трезвым взглядом человека, склонного к духовному диссидентству. Я не уличаю историков в том, что они неверно интерпретировали одно-два слова в одном из многочисленных «источников», а стараюсь взглянуть критически на все то громадное здание, которое они на основании своего прочтения всех этих текстов построили. И мне это здание не нравится.