Но самым веским доказательством является находка поселения раннехазарского времени на расстоянии 15 км от берега, в Иголкинском банке. В выкидах при углублении фарватера, на мелководье нами найдена лепная скатанная волнами керамика, сходная с хазарской, и кости животных. Абсолютная отметка слоя, откуда брался выкид – минус 29,6 м. Поскольку поселение располагалось на ровной местности, то, при наличии ветровых нагонов высотой до 2 м, надо считать уровень Каспийского моря во время жизни этого поселения равным минус 32 м, что соответствует VI в.
Итак, большая часть средневековой Хазарии до сих пор находится под водой, а меньшая была затоплена во время трансгрессии ХIII-ХIV вв. Только наличие бэровских бугров помогло найти материальные памятники культуры «прикаспийских Нидерландов».
Неоднократно предполагалось, что походы монголов в XIII веке были вызваны нехваткой пастбищных угодий. Это ставилось в связь с предполагаемым прогрессивным усыханием Центральной Азии [27]. Против этой концепции выступил Л. С. Берг [7], и в целом он был прав, так как начало XIII века является кульминационной точкой увлажнения Центральной Азии. Как указал еще Г. Е. Грумм-Гржимайло [13], [14], характер походов Чингиз-хана и его преемников не имел ничего общего со стихийным выселением из засушливых районов, которые мы описывали выше для эпохи III и X веков. Здесь мы видели организованные походы немногочисленных, но великолепно обученных войсковых соединений. Монгольские ханы XIII века решали внешнеполитические задачи военным путем, и именно изобилие скота и людей давало им средства для решения этих задач. Количество монголов, выселившихся в завоеванные земли, было ничтожно. Например, хан Батый из общего числа войск в 200 000 человек имел монголов только 4 000. В Восточном Иране для занятия ключевой позиции между Балхом и Гератом была послана 1 000, потомки которых до сих пор носят название хезарейцы от персидского слова хезар, что значит тысяча. Военные поселения в южном Китае были также численно ничтожны [32]. Подавляющее большинство монгольских воинов вернулось на свою родину. Это доказывает, что усыхание степей не имело никакого отношения к войнам XIII века.
Колоссальный подъем уровня Каспийского моря в конце XIII века был связан, по нашим представлениям, с перемещением зоны максимального увлажнения с Тянь-Шаня на Среднюю Волгу. Оптимальные климатические условия в аридной зоне должны были смениться на пессимальные. Действительно, к началу XIV века монгольское кочевое хозяйство переживает острый кризис. Военные возможности монгольских ханов династии Юань резко сокращаются. К 70-м годам XIV века китайцы сбрасывают монгольское иго и у монгольских ханов не оказывается ни сил, ни средств для сопротивления. Наши соображения подтверждают исследования И. Е. Бучинского [11, стр. 82, 83], который отмечает на территории тогдашней России с XIV века учащающиеся грозы, дожди, наводнения и прочие явления, связанные с усилением циклонической деятельности.
Путь циклонов продолжал смещаться на север. Это было сопряжено с более обильным накоплением осадков в Альпах, в Гренландии, что вызвало наступательное движение ледников [36, стр.272, 280]. Максимум осадков стал выпадать севернее водосбора Волги, что обусловило резкое понижение уровня Каспийского моря. Так, например, на картах 1500 г. помещен остров Чечень, высшая отметка которого минус 23,83 м [3, стр. 227]. Уровень продолжал падать свыше 60 лет. В 1558 г. английский путешественник А. Дженкинсон [20] дал определение широты новой Астрахани и устья судоходного притока Волги. Широта Астрахани по современным измерениям [26] не совпадает с измерениями Дженкинсона на 46, что можно объяснить неточностью его приборов. Очевидно, та же ошибка фигурирует и при втором измерении. Следовательно, относительная разница измеренных двух точек по расстоянию и по долготе правильна, т.е. край дельты в 1558 году отстоял от новой Астрахани на 75,6 км по меридиану. В настоящее время на этой широте море глубиной около 1 м. Значит, уровень моря в то время был на абсолютной отметке минус 29,0 м.
Близкая отметка установлена нами по положению башни шаха Аббаса, пристроенной к дербентской стене в 1587 г., когда уровень моря понизился. По этому поводу Б. А. Аполлов [2, стр. 138] пишет: «В то время шедший однажды с севера караван остановился у стены на ночлег, чтобы утром, когда откроют ворота, идти дальше через город. Однако утром привратники убедились, что каравана нет, верблюды обошли стену в воде. После этого Аббас I приказал соорудить в море, там, где глубины достаточно, чтобы их не могли пройти верблюды, большую башню и соединить ее с берегом стеной».
Читать дальше