Александр Широкорад - Россия выходит в мировой океан. Страшный сон королевы Виктории

Мы уже сказали выше, что капитан «Русской Надежды», оставив остров Беби, отдал приказание «Сынку» идти в Тихий океан на соединение с адмиралом Казанцевым. Но приказанию этому не суждено было исполниться.

Так как «Сынок» был не что иное, как создание «Русской Надежды», и так как движения и действия его были в прямой зависимости от этого крейсера и неожиданно закончили его дело у мыса Фартак, только что описанное, то нам кажется не лишним поговорить здесь и о нем.

Можно утвердительно сказать, что как ни серьезно боевое значение типа судна, отвечающего требованиям современности, и вооружение корабля, но значение экипажа во сто крат серьезнее. Благо тем, которые сумеют соединить эти требования в военное время, их ждут неувядаемые лавры и вечная благодарность потомков.

Качества «Мура», обращенного в «Сынка», были созданы образованными мореплавателями, а капитан его Копыткин был такой же воспитанник незабвенного учителя русского флота, адмирала Бутакова, как и весь экипаж «Русской Надежды» и, следовательно, должен был действовать в их духе и направлении.

Надобно сказать, что остров Беби был таким пунктом, у которого суда крейсерской эскадры по расписанию всегда могли ожидать встречи угольного транспорта или посыльного судна с почтой и всеми новостями.

Не прошло и часа после ухода «Русской Надежды», как к острову пристал пароход Русского общества «Лермонтов», обращенный теперь в транспорт с углем, провизией и дополнительным экипажем для «Сынка». Адмирал Казанцев предоставлял Копыткину полную свободу действий во вред английским судам в Индийском океане, к северу от экватора, сообщая некоторые сведения о важности и значении в данную минуту порта Карачи и о возможности нападения там на неприятеля.

По последним известиям, имевшимся на пароходе «Лермонтов», видно было, что война с Англией близится к концу. Обе стороны употребляли теперь чрезвычайные усилия. Полное бессилие и дальнейшая политическая судьба бывшей владычицы морей, кажется, уже никому не были более сомнительны. Ирландия и почти вся Индия находились в восстании, Австралия громко высказала свое неудовольствие против метрополии, не сумевшей защитить ее от энергичных нападений русских крейсеров. Белагисар и Пешавар [140] Белагисар и Пешавар — крепости в британской Индии, в настоящее время на территории Пакистана. пали, Атток не задержал долго переправу, и наша армия так же благополучно и славно перешагнула через Инд, как перешагнула и через Дунай. Европа поняла, что совершается неизбежный приговор истории, и ждала в страхе и удивлении рокового конца. Неслыханные насилия и наглость английских моряков над беззащитными жителями обширных русских побережий на Крайнем Севере не принесли видимой пользы врагу, тем не менее вызвали справедливые репрессивные меры, и «Лермонтов» привез, между прочим, «Сынку», к общему удовольствию, отмену Парижской декларации.

Копыткин пожалел, что эти важные новости не дошли своевременно до сведения крейсера «Русская Надежда», и торопился теперь воспользоваться ими сам.

В предстоящую минуту он стал сильнее вдвое, приняв с «Лермонтова» семь офицеров и сто человек нижних чинов различных специальностей, командированных к нему адмиралом Казанцевым.

В течение почти двух суток производилась безостановочная погрузка с транспорта угля, провизии, мин Герца и Уайтхеда с принадлежностями. Мины в особенности долго задержали «Сынка». Но это было, впрочем, не по вине минеров. Надобно сказать, что мины Уайтхеда попали на «Лермонтов» случайно с какого- то английского транспорта, захваченного одним из наших крейсеров при входе в Мельбурн. Мины были новейшие, так сказать, последнее слово науки, стале-бронзовые. Но крейсер при их перегрузке очень торопился и, забрав все, не озаботился, а может быть и не имел времени захватить соответствующих зарядных камор. Взятые же наудачу по числу мин, уже вполне готовые и наполненные лекальным пироксилином, теперь только едва удалось разобрать по номерам. Минерам пришлось сделать вновь и запалы с гремучей ртутью, вовсе не доставленные «Лермонтовым».

По окончании приемки «Сынок» оставил Пуло-Беби и направился к порту Карачи, топя и сжигая английские коммерческие суда и дорогие грузы, в большом количестве встречавшиеся ему на этом пути.

В ходе плавания Беломор устами штурмана Александра Васильевича Гаганова рассказал о попытке устройства русской военно-морской станции на острове Цусима: