Сергей Хрущев - Никита Хрущев

Что происходило дальше, я не знал. Видимо, отец остыл, еще раз обдумал разговор и от своих намерений отказался. Во всяком случае, разговоров об освобождении Мазурова больше не возникало. Без сомнения, слова отца немедленно донесли Мазурову, и после этого он никак не мог числиться в сторонниках Первого секретаря.

Тем временем жизнь шла своим чередом. Как всегда, на неотложные дела, связанные с актуальными хозяйственными и политическими вопросами, накладывались встречи, приемы, поездки. Зимой и весной отец побывал в Венгрии, на Украине, в Ленинграде. В Москве он проводил все меньше времени. Нити центрального руководства все больше переходили в руки Брежнева и Косыгина. В отсутствие отца они чувствовали себя увереннее и свободнее. Его возвращения становились все менее желательными, поскольку он мешал им проводить свою линию. Отец вмешивался во все вопросы - и большие и маленькие. Такая опека их, естественно, раздражала.

Мне кажется, историки недооценивают встречу отца с Кеннеди в Вене в июне 1961 года. Многие пишут о том, что отец якобы поучал молодого американского президента, время прошло в бесплодных спорах, и Кеннеди отбил атаки Хрущева.

В Вене, насколько я уяснил, произошло главное - знакомство. Отец вернулся после встречи с прекрасными впечатлениями о собеседнике. Он оценил его как достойного партнера, сильного государственного деятеля, а еще и как просто обаятельного человека, который ему понравился.

В одной из бесед возникла дерзкая по тем временам идея организации совместного советско-американского полета на Луну. Мир тогда бредил космосом. Мы и американцы соревновались за первенство высадки на Луне. Совместный проект давал многое для укрепления доверия. Но дело не пошло. Ни у нас, ни у них не была подготовлена почва.

Особенно сильно сопротивлялись военные, ведь в случае претворения идеи в жизнь пришлось бы открыть американцам наши военные секреты, продемонстрировать ракеты, а в мирных космических кораблях многие технические решения одинаковы с боевыми ракетами.

Помню, осенью 1963 года, незадолго до трагических событий в Далласе, гуляя вокруг дома на Ленинских горах, отец вновь вернулся к манившей его идее. Однако выстрел оборвал жизнь Кеннеди, а с его преемником отец обсуждать эту проблему не захотел. К Кеннеди он испытывал человеческую симпатию и доверие, а в жизни отца внутренние симпатии и антипатии всегда занимали большое место. Он мог преодолеть их как политик, но по-человечески неизменно оставался во власти своих пристрастий.

Вот так же ему полюбился Вэн Клайберн (тогда его называли Ван Клиберн) открытостью, талантом, своей обаятельной улыбкой. Отец несколько раз ходил на его концерты, пригласил пианиста в воскресенье на дачу. Навсегда у него сохранились самые теплые воспоминания о милом молодом американце.

Начиналась весна 1964 года, а с ней и сев. Хороший урожай был необходим. Неурожай 1963 года заставил покупать зерно за границей, ухудшилось и качество выпекаемых изделий. Отец считал закупку зерна за границей единичной, экстраординарной мерой, которая никак не должна была повториться. Должны же мы в конце концов научиться выращивать хлеб. Ссылки на неурожай из-за плохих погодных условий он не принимал вообще.

- Это оправдание для бюрократов, отписка, - обычно говорил он. - В такой огромной стране, как наша, каждый год где-то засуха, где-то заливает, но в других-то местах урожай хороший. Так что всегда можно найти оправдание собственной бесхозяйственности, свалить все на солнце или дождь. И не приходите ко мне с такими объяснениями. Урожай зависит от того, как мы все работаем.

Были, конечно, и другие проблемы.

Вот так, в очередных заботах, незаметно пришел апрель. 17-го числа отцу исполнялось 70 лет.

День этот был радостным, как все юбилеи, но и трагичным: волна раздуваемого культа отца достигла невероятных масштабов. Особенно чутко на все перегибы реагировала мама, но... молчала. Замечали мы, что и отцу не по душе бурные славословия, но и он молчал, не желая портить праздник.

Поздравления в тот день начались с утра. Весь дом проснулся от грохота охрана затаскивала в столовую большой радиотелекомбайн производства рижского завода. На боку металлическая табличка с дарственной надписью: "Подарок от товарищей по работе в ЦК и Совете Министров". Этот подарок был исключением. Отец заранее предупредил, что он категорически требует не делать ему подарков к юбилею, особенно от советских организаций.