Екатерина Глаголева - Повседневная жизнь пиратов и корсаров Атлантики от Фрэнсиса Дрейка до Генри Моргана

Кок редко пользовался уважением команды, о чем свидетельствуют его прозвища: «камбузный жеребец», «ветчинный принц», «сальная тряпка». Кокам завидовали, потому что они сидели в тепле и всегда были сыты, не балуя при этом своих товарищей кулинарными изысками. На то были объективные причины: во-первых, скудость и однообразие провианта; во-вторых, отсутствие необходимых навыков, поскольку заниматься стряпней часто поручали раненому или увечному, который уже не был годен ни на что другое, но и с котлами раньше дела не имел. Нередко корабельный повар являлся осведомителем капитана, что не способствовало его популярности. Впрочем, завидовать было особенно нечему, если учесть, в каких условиях приходилось работать коку: копаться в гниющих и кишащих насекомыми и личинками продуктах в тесном и вонючем камбузе у огромного, пышущего жаром котла. Зачастую коками делали негров. Во время плавания коку выделяли помощников, в чьи обязанности входили поддержание огня в очаге и переноска продуктов. Во время боя кок участвовал в сражении наряду со всей командой.

Пищу делили бачковые: они получали для своей части команды недельный рацион, который хранили под замком, и к обеду выдавали каждому его долю. Ежедневную порцию мяса, выделенную на каждый бачок и помеченную биркой, опускали на камбузе в медный котел с кипящей водой; через определенное время кок доставал ее из бульона вилами, и бачковой делил мясо на куске парусины, расстеленном на палубе. Точно так же поступали с пудингом, который варили в парусиновой сумке, замешав на воде тесто из муки, сахара и топленого сала.

Капитан флибустьеров ел за общим столом ту же пищу, что и вся команда; только самому авторитетному и почитаемому вожаку могли приготовить и подать особое блюдо. На корсарских судах офицеры питались отдельно.

Нередко после захвата торгового корабля изголодавшаяся команда первым делом бросалась к трюмам, надеясь разжиться свежими продуктами и ромом. Питание во многом зависело от капитана: так, Жан Барт старался подкормить своих людей хорошим голландским сыром. Во время каботажного плавания можно было чаще пополнять запасы пресной воды и брать на борт фрукты, например яблоки (неплохое средство от анемии) или бананы и манго, если поход проходил в южных широтах. С XVIII века, уходя в море, стали запасаться лимонами — проверенным средством от цинги. Ром пили не только в чистом виде, но и делали коктейль «Удар дьявола»: смешивали его с бренди, чаем, соком лимона и сдабривали корицей, гвоздикой, сушеными травами. Это пойло валило с ног даже самых крепких, а потому применялось судовыми врачами в качестве анестезии.

На корсарских и каперских кораблях имелся писарь, который должен был составлять опись захваченного имущества во избежание его разграбления. Кроме того, в команду входил унтер-офицер, обязанностью которого было отвести захваченное судно в порт для продажи, а на фрегатах служил надзиратель, следивший за поведением экипажа и обязанный предотвращать всякого рода инциденты и злоупотребления.

Экипаж корсарских и торговых судов собирали на молитву под руководством судового священника по утрам и перед ночной вахтой, молились также и перед едой. Рассказывают, что капитан Бартоломью Роберте пытался уговорить плененного священника остаться на его судне, чтобы спасать души пиратов, а когда тот отказался, высадил его в ближайшем порту целым и невредимым. Капитан Даниэль попросил судового священника, оказавшегося на захваченном судне, отслужить обедню на борту своего корабля. Воздвигли алтарь, началась служба, но тут один из матросов повел себя неподобающим образом. Капитан одернул его, но услышал в ответ богохульства. Тогда он выхватил пистолет и прострелил святотатцу голову Тело убитого выбросили за борт, а священнику подарили несколько ценных вещей и раба. Каким бы странным это ни показалось, флибустьеры в большинстве своем были набожны. Долю добычи, отобранную в наказание у пирата-клятвопреступника, могли пожертвовать какой-нибудь часовне. Перед боем команда становилась на колени и молилась о его счастливом исходе; то же самое делал экипаж потенциальной жертвы — только он молился уже о спасении. Если в схватке удача оказывалась на стороне флибустьеров, о всяком христианском милосердии бывало забыто, но не о «долге» перед Богом и Пресвятой Девой. Так, в «Путешествии на Карибские острова» отец Лаба [27] Жан-Батист Лаба (1663–1738) — миссионер-доминиканец, ученый, инженер и писатель. В 1694–1696 годах жил на Мартинике, побывал на Гваделупе и Доминике, посетил все колонии на Антильских островах — французские, голландские и английские — от Гренады до Эспаньолы, укрепил защитные сооружения Гваделупы и участвовал в боях во время нападения на остров британцев в 1704 году Он был ярым защитником рабства и сам имел рабов. В креольском наречии, распространенном на Мартинике, слово «перлаба» («отец Лаба») до сих пор означает злого духа. вспоминает о мессе, которую ему довелось служить по просьбе флибустьерского капитана Пинеля. Шестипушечный корвет, которым он командовал, захватил у Барбадоса два английских корабля с богатым грузом, с двенадцатью и восемнадцатью пушками на борту. Перед боем капитан дал Богу обет отслужить мессу в случае удачи. Утро ушло на исповедование флибустьеров; затем священник под барабанный бой и звуки труб освятил три больших каравая хлеба, принесенные капитаном и офицерами. После этого корвет и два захваченных корабля, стоявшие на якоре в виду церкви, произвели залпы из всех орудий. После мессы пропели католический гимн Те Deum, каждый причастившийся моряк зажег восковую свечу и пожертвовал церкви монету в 30 солей или один экю.