Юрий Емельянов - Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата?

К 22 апреля большинство запрошенных, включая правительства Югославии, Бельгии, Дании, Норвегии, Нидерландов и Люксембурга, ответили отрицательно на оба вопроса. Румыния ответила загадочно, заявив: «Правительству рейха лучше известно, существует такая угроза или нет».

Как отмечал американский историк У. Ширер, «Латвия сначала не поняла, какой ответ от нее ждут. Вскоре германское Министерство иностранных дел прояснило обстановку. 18 апреля статс-секретарь министерства Вайдзеккер позвонил своему посланнику в Риге и сообщил ему, что «мы не понимаем ответа латвийского министра иностранных дел на наш запрос в связи с телеграммой Рузвельта». В то время как практически все другие правительства уже дали ответы, и, естественно, отрицательные, то господин Мунтерс увидел в этой вздорной американской пропаганде вопрос, о котором он должен посоветоваться со своими коллегами по кабинету. Если господин Мунтерс сразу не ответит «нет» на наш запрос, то мы можем включить Латвию в список тех стран, которые стали добровольными соучастниками господина Рузвельта. Я полагаю, что заявление господина фон Коце (германского посланника) будет достаточным для того, чтобы получить очевидный ответ от Мунтерса». Как замечал Ширер, Вайзекер оказался прав. Из Риги пришел ответ Мунтерса: «Существующее состояние латвийско-германских отношений не дает никаких оснований об угрозе независимости и неприкосновенности Латвии». Еще раньше схожие ответы были направлены в Берлин из Каунаса и Таллина.

28 апреля 1939 года в своем выступлении в рейхстаге Гитлер высмеял обращение Рузвельта и одновременно заявил о готовности Германии подписать договоры о ненападении с рядом соседних стран, включая Швецию, Данию, Норвегию, Финляндию, Эстонию, Латвию. (Литве такое предложение не было сделано, так как, по объяснению немцев, обязательство о ненападении Германии содержалось в германо-литовском договоре о Клайпеде.)

В тот же день Риббентроп вызвал латвийского посланника Криевеня и заявил ему, что заключение договора о ненападении должно привести к «урегулированию всех вопросов, касающихся немецкого меньшинства в Латвии». 2 мая правительство Латвии решило принять немецкие условия.

Подписанию договора предшествовала германская пропагандистская кампания, приуроченная к 20-летию вступления немецких войск в Ригу в 1919 году. В Латвию прибыли ветераны антисоветской интервенции 1919 года. Состоялись торжественные посадки деревьев в «антибольшевистских» рощах. Были открыты «антибольшевистские» памятники. В Лиепаю прибыл германский военный корабль «Бруммер». Генерал Телферс, представитель латвийского правительства на этих торжествах, состоявшихся 22 мая 1939 года, заявил: «Если вновь придет час борьбы, я убежден, что мы снова будем стоять в ней плечом к плечу». В эти дни министр общественных дел Берзинь в беседе с советским полпредом Зотовым говорил, что в Латвии действительно есть люди, особенно из крупной буржуазии, «которые не прочь принять немецкую ориентацию».

7 июня в Берлине состоялось подписание латвийско-германского и эстонско-германского договоров о ненападении. В Латвии ходила шутка: «Теперь Германия может быть спокойна, Латвия на нее не нападет».

Одновременно Латвия и Эстония отказывались от англо-франко-советских гарантий своей безопасности. В коммюнике после подписания договоров говорилось: «Латвийское правительство и эстонское правительство обязались самостоятельно заботиться о сохранении политической независимости своих государств и придерживаться строгой политики нейтралитета». В тот же день министры иностранных дел Латвии и Эстонии, подписавшие договоры, были награждены германскими орденами.

Вскоре в прибалтийские страны стали поступать новые партии германского оружия. Если с 1919 по 1938 год Латвия закупала оружие в основном в Англии и во Франции, то с середины 1939 года вооружения стали закупаться исключительно в Германии. Латвия заключила с Германией контракты на поставки 96 артиллерийских орудий, а также автоматов, минометов, снарядов, патронов, пороха, оптических приборов.

14 июля 4 германских эсминца прибыли в Рижский порт. Одновременно в Ригу на немецких пароходах прибыло 4 тысячи туристов из Германии. Агент латвийской охранки сообщал: «Немцам известно до последней мелочи все, что намереваются предпринять латыши… В каждом государственном и общественном учреждении они имеют своих агентов и доброжелателей. Поэтому нечего удивляться, что Германия полностью осведомлена о положении не только в экономике, но и в военном ведомстве».