Юрий Емельянов - Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата?

Резко ухудшилось и обеспечение рядовых жителей Прибалтики непродовольственными продуктами. Как отмечал Е. Греска, «приобрести промышленные товары, особенно ценные (как костюм, пальто, кожаная обувь и т. д.), трудящиеся республики (Литовской) практически не имели возможности, так как таких товаров в продаже было очень мало, а главное, для их покупки требовалось иметь большое количество так называемых «пунктов» (т. е. своеобразное разрешение на покупку определенных товаров) или ордера, которых они почти совсем не получали».

«Купить в магазине одежду или обувь было практически невозможно, — отмечалось в «Истории Эстонской ССР». — Чтобы приобрести что-либо, надо было не только иметь деньги, но и предъявить выдаваемые оккупантами талоны с «пунктами». Для получения брюк, например, надо было выложить 28 «пунктов». А выдано было в 1942 году на каждого гражданина в среднем всего лишь по 3 «пункта», что давало право на приобретение одного носового платка. Из обуви продавались только башмаки с деревянной подошвой… В 1943 году по всей Эстонии населению было продано всего 146 сковородок, 27 тазов, 947 ведер, 398 кухонных ножей, несколько других кухонных предметов домашнего обихода и один будильник. Чтобы приобрести такую вещь, покупателю надо было представить заявку, изложенную на полученном за плату специальном бланке, закупочную книжку и справку из полиции на право проживания в данной местности».

Как писал Е.Б. Греска, «скудное обеспечение самыми необходимыми жизненными средствами, низкая заработная плата, а также высокие рыночные цены заставляли городское население, в первую очередь рабочих и мелких служащих, обменивать в деревнях или на черном рынке на продукты питания свою последнюю, ранее приобретенную мебель, одежду и другие вещи… Отдел питания и хозяйства «самоуправления» г. Вильнюса по этому поводу в начале 1943 г. писал: «Эти цены (т. е. спекулятивные. — Авт.) так высоки, что средний житель вынужден продавать свою мебель, одежду и т. д. Запасы мебели в некоторых бедняцких слоях так исчерпаны, что им голод смотрит в глаза… Здоровье и трудоспособность населения все больше ставится под угрозу».

В первые же дни оккупации была отменена бесплатность медицинских услуг. Е. Греска писал: «За одни сутки пребывания в больнице нужно было платить 3,5 рейхсмарки и больше». К тому же «медицинское обслуживание и просвещение были очень ограниченны и дороги. В больницах не хватало мест, не было в нужном количестве даже необходимых лекарств и других медицинских принадлежностей».

Между тем массовое голодание приводило к росту заболеваемости, широкому распространению заразных болезней, резкому увеличению смертности среди населения. Даже центральная газета Литовского бецирка «Атейтис» признавала: «Смертность в нашем краю увеличивают не только заразные болезни. При ухудшившихся условиях питания организм человека становится менее устойчивым к любой болезни».

Трудовое законодательство советского времени, предусматривавшее 8-часовой рабочий день, охрану труда на производстве, ежегодные оплачиваемые отпуска и другие социальные льготы, было отменено. 19 декабря 1941 года в Прибалтике была введена всеобщая трудовая повинность для всего населения от 15 до 60 лет. В Эстонии заставляли трудиться и подростков с 12-летнего возраста. За отказ зарегистрироваться следовало наказание — три месяца тюрьмы и штраф в 1000 марок. За отказ явиться на место работы могли бросить в концлагерь или отправить на работу в Германию.

Суровые наказания были предусмотрены за нарушения трудовой дисциплины на рабочем месте. 20 февраля 1942 года была издана инструкция для служащих железных дорог Эстонии: «Каждое нарушение служебной дисциплины со стороны служащего, принадлежащего к местной национальности, в особенности неявка на работу, опоздание на службу, появление на службе в пьяном виде, невыполнение служебного приказа и т. д., отныне должно караться со всей строгостью: а) в первый раз 15 ударами палкой по обнаженному телу, б) в повторных случаях 20 ударами палкой по обнаженному телу».

В 1942 году первокурсники высших учебных заведений Прибалтики должны были отработать один год на германской трудовой службе (30 % набора было отвергнуто по расовым соображениям). В начале 1944 года в Литве было объявлено, что на обработку 15 гектаров пахотной земли выделяется один человек, а «избыточная» рабочая сила должна была быть направлена в рейх. Из Литвы в Германию следовало направить 100 тысяч человек. (Квоты для Латвии и Эстонии были поменьше.)